Русский характер
Шрифт:
Опасаясь привлечь к себе внимание, Таня лежала совершенно неподвижно, лишь грудь тяжело вздымалась, с трудом удерживая в себе яростно колотящееся сердце. Чтобы успокоиться, она сосчитала до ста, выравнивая дыхание. И в тот же миг задохнулась опять.
Вошедший в комнату генерал Молотов деликатно кашлянул, опустился в кресло и окликнул:
– Татьяна Тихоновна, хватит притворяться. По моим подсчетам, вы очнулись… – Он сверился с часами. – Пять минут назад.
– Странные у вас тут подсчеты, – процедила Таня. – И забавы странные. Зачем было морочить мне голову всякими сказками, если на деле все оказалось проще простого? Дальние страны, приключения, модные наряды… Только последняя дура могла
– Понимаю, что вы еще не вполне пришли в себя, а потому прощаю, – проворчал Молотов, – однако потрудитесь соблюдать приличия.
– Это вы мне предлагаете? – вскинулась Таня. – Приличия соблюдать? После всего того, что вытворял со мной ваш подлый наймит?
– Что вы городите?! Вас пальцем никто не тронул. В том смысле, что, кроме массажа, ничего не происходило.
– Можно подумать!
– Слово офицера! – гаркнул Молотов, седые усы которого показались белоснежными на фоне побагровевшего лица.
«Как облака на фоне грозовых туч», – пронеслось в голове Тани.
– Зачем же тогда меня одурманили снотворным? – спросила она, принимая сидячую позу.
– Снотворного не было, – тяжело качнул головой Молотов.
– Ну газ, или что там еще у вас имеется на вооружении?
– Никакого газа. Никаких отравляющих средств. Все произошло естественным способом.
– А вот мне подобные способы кажутся противоестественными, – строптиво заявила Таня. – Где моя одежда?
Молотов встал, развернул плечи, и в помещении сразу сделалось тесновато и темновато, словно сюда внесли громоздкий шкаф.
– Вот что, – глухо заговорил он, прохаживаясь перед сидящей Таней. – Вы не кисейная барышня, не мимоза. Вы подрядились поработать на ФСБ, так что будьте любезны соответствовать.
– Может быть, мне присвоили офицерское звание, пока я была в обмороке? – прикинулась простушкой Таня. – Жаль. Вы лишили меня возможности вытянуться по стойке «смирно» и крикнуть: «Служу Советскому Союзу».
– Отечеству, – ворчливо поправил ее Молотов.
– Отечеству, – согласилась она. – Но какому? Уж не тому, столицей которого является Бангкок? Прикажете мне работать в тамошних массажных салонах? Не выйдет. Я не рабыня и не наложница.
– Хуже, – бросил Молотов, не прекращая бесцельного хождения по комнате.
– Что это значит?
– Вы дура! Самоуверенная гусыня! Безмозглая курица!
Град незаслуженных оскорблений, обрушившихся на Таню, ошеломил ее до такой степени, что она не сумела выдавить из себя ни звука.
А Молотов бушевал, рубя воздух твердой, как доска, ладонью:
– Девчонка! Психопатка! Я приставил к вам лучших инструкторов, а вы? Вместо того чтобы перенимать опыт, вы то упражняетесь в остроумии, то корчите из себя неженку-недотрогу.
– Да! – закричала Таня со слезами на глазах. – Недотрога! Что я могу поделать, если такой уродилась? Меня воспитывали не нудисты-натуристы, а обычные люди, которые пришли бы в ужас от того, что со мной сегодня вытворяли.
– Молчать! – очень тихо, но очень яростно прохрипел Молотов. – Извольте сперва выслушать замечания руководства, а потом уж оправдываться, если вам есть что сказать в свое оправдание. Вас оскорбили? Унизили? Выставили на посмешище? Причинили боль? Нет. По какому же праву вы подозреваете соратников в низменных побуждениях? – Постепенно успокаиваясь, Молотов прекратил метаться по комнате и расположился напротив Тани. – Дан порядочнейший человек, умница, мастер на все руки. Женщин он перевидал столько, что появиться перед ним обнаженной – все равно что раздеться во врачебном кабинете. Но дело даже не в вашей излишней щепетильности. – Генеральский палец нацелился в присмиревшую Таню. –
7
– Нет, – растерянно призналась Таня. – Когда меня принимали на работу, не было и речи о том, что в мои обязанности входит массажировать каких-то клиентов. Тем более что мне придется отключать их. А если у меня не получится? Или если я перестараюсь?
– Вот это как раз не страшно, – буркнул Молотов. – Работать будете с подонком, по которому не только тюрьма плачет, но и петля. Вы не имеете права на ошибку. Вы обязаны найти нужную точку.
– Сен, – пробормотала Таня.
– Что вы сказали?
– Так называют таиландцы энергетические точки человеческого организма. Их семьдесят две тысячи. По-моему, Дан воздействовал на ту, которая находится здесь. – Таня прикоснулась к переносице. Ударил меня раскрытой ладонью, не сильно, но точно. Я моментально потеряла сознание.
– И пробыли в беспамятстве ровно пятнадцать минут, – сообщил повеселевший Молотов. – Времени хватит с лихвой.
– Для чего?
– Об этом позже. Завтра в семнадцать ноль-ноль Дан доложит мне о ваших успехах… или неудачах. – Молотов снова посмотрел на часы. – В зависимости от этого будем выстраивать наши дальнейшие действия. Хоть скисните в бассейне, хоть расплавьтесь от жары, а завтра из сауны ни ногой. – Молотов погрозил пальцем. – Мне нужен результат. Определенный и положительный. Отнеситесь к этому с должной серьезностью. Ведь одно неверное движение способно поставить под угрозу…
– Мою жизнь? – пискнула Таня.
– Да, вашу жизнь тоже, – неохотно подтвердил Молотов. – Но жизнь можно спасти, а вот намеченную операцию – вряд ли. Соберет наш вервольф камешки, сядет на стрекозку и – фр-р, поминай как звали.
– От этих намеков я совсем запуталась, – пожаловалась Таня. – Человекообезьяны, оборотни, стрекозы, камешки… Если это сказка, то уж очень она страшная.
– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. – Пропев строчку из песни, Молотов смутился. – Я не имею в виду страшную, я имею в виду… – Он развел руками, изображая то ли цветущий сад на Марсе, то ли салют над Москвой. – Короче, чтобы без человекообезьян и прочей зоологической пакости. И от вас, – он посмотрел на Таню, – от вас во многом зависит успех этой благородной миссии. Звериный оскал капитализма мы повидали, он нам не по нраву, такой оскал. Если уж строить капитализм, то с человеческим лицом, понимаешь. Вопросы есть? Вопросов нет. – Ответив себе, прежде чем Таня успела вымолвить хотя бы словечко, Молотов встал. – Значится, так, с раннего утра занятия с массажистом и психологом, попеременно. В семнадцать пятнадцать – ко мне на ковер. И не теряйте времени понапрасну, его у нас в обрез. Луна, она не стоит на месте.
– Опять луна, опять загадки, – жалобно воскликнула Таня, глядя на удаляющуюся генеральскую спину. – Хотя бы на один вопрос вы мне можете ответить, Мирослав Михайлович?
– Один, – предупредил обернувшийся Молотов. – И по существу.
– Я где-то слышала, что у таких мужчин, как Дан, голос высокий, как у мальчиков, а он разговаривает совершенно нормально. Значит, это излечимо?
Генеральское лицо выразило высочайшую степень изумления.
– Кто вбил вам в голову эту ерунду? – возмутился Молотов. – С какой стати голоса у таиландцев должны быть детскими?