Русский калибр (сборник)
Шрифт:
— Привет, — воскликнул я, поспешно вскакивая. — Рад нашей встрече. Что тебя привело в это заведение?
— Воля Аллаха, — улыбнулась девушка, присаживаясь за столик. — А ты здесь часто бываешь?
— Захожу иногда, — я пожал плечами. — Если оказываюсь поблизости.
— На этой улице живёт моя подруга. Я собиралась зайти к ней и случайно заметила тебя через окно, — созналась девушка. — Решила, что нужно извиниться. Вчера утром я… немного погорячилась. Мне не хотелось бы расставаться с тобой так… Ведь нам было хорошо вместе, правда?
— Ты действительно хочешь говорить на эту тему? — тихо спросил я. — Подумай, Фатима.
Девушка опустила голову, перебирая тонкими смуглыми пальцами край платка, свисавшего на грудь.
— Я закажу тебе что-нибудь? — предложил я. Фатима покачала головой.
— Сейчас рамадан, Андре, и солнце ещё не зашло. Мусульманам нельзя даже глотать, потому что слюна — это та же вода. Я многое делала в жизни не так, но всё же стараюсь следовать воле Аллаха.
— Мне трудно тебя понять, — честно сказал я, делая маленький глоток коньяка. — Мои Боги добрее ко мне. Кстати, сейчас сюда явится ещё один мусульманин. Насколько мне известно, он относится к тяготам поста гораздо легче, чем ты. Да вы с ним знакомы, его зовут Абдаллах Шериф ад-Дин, он из Ливии.
— Ливиец? — Фатима удивлённо подняла брови. — Я не знаю его.
— Он говорил, что раньше вёл дела с твоим мужем, — уточнил я.
Девушка равнодушно кивнула.
— Возможно. У мужа было много партнёров, и я знала далеко не всех. Это твой друг?
— Друг? — Я задумался. Если вспомнить всё, что объединяло нас с Абдаллахом, то пожалуй… — Да, Абдаллах — мой друг, — сказал я.
Фатима улыбнулась:
— Ты произносишь это словно символ веры.
— Возможно. Ты говорила с Ларой?
— Да, мы вчера с ней встречались.
— Она уже сообщила тебе, что собирается за меня замуж? — поинтересовался я.
— Да, кажется, она упоминала об этом, — безо всякого интереса ответила Фатима. Сейчас она даже смотрела куда-то мимо меня, хотя, кроме стены, там ничего не было.
— Ты неважно выглядишь, — перегнувшись через столик, я осторожно взял её за руку. — Что-то случилось?
Реакция девушки была неожиданной. Опалив меня взглядом, Фатима с неожиданной силой вырвала свою руку. При этом её платок развязался, одним краем падая с плеч. Подхватив тонкую ткань, Фатима взмахнула ею, едва не задев бокал с коньяком, и торопливо вернула платок на прежнее место.
— Извини, Андре, — она торопливо поднялась. — Наверное, я зря подошла к тебе. Тем более что я уже опаздываю. Подруга не любит, когда я задерживаюсь. Прощай, Андре. И… прости меня. Мне бы хотелось, чтобы всё было по-другому, но я ничего не могу изменить.
— Всегда можно что-то изменить, — ответил я, тоже поднимаясь.
Фатима быстро взглянула на меня и опустила глаза, нервно теребя пальцами платок.
— Это совсем другой случай, Андре, — сказала она тихо. — Волю Аллаха не дано изменить никому.
Резко повернувшись, она торопливо двинулась к выходу. Молодой француз, сидевший за соседним столиком, поймал мой растерянный взгляд и подмигнул ободряюще.
— Такое может случиться с каждым, месье, — он широко улыбнулся — К счастью, в Париже достаточно девушек, и, когда одна вам отказывает, вы всегда можете провести время с другой.
— Это совсем другой случай, — пробормотал я, вежливо улыбаясь ему в ответ.
Я залпом допил свой коньяк и хотел было жестом подозвать официанта, чтобы заказать ещё, но передумал. Даже вкус «Philippe de Castaigne», до того казавшийся мне отменным, сейчас вызывал неприятные ощущения. Нет, Фатима определённо очень странная девушка. Эти постоянные ссылки на «волю Аллаха»… Аллах-то здесь при чём? Какое ему дело до наших взаимоотношений?
Взглянув на часы, я заметил, что Абдаллах опаздывает уже на пять минут. Если и это — «воля Аллаха», то мне нужно будет пересмотреть своё отношение к мусульманам. Ничего не имею против их Бога, но, по-моему, он чересчур злоупотребляет своим правом влезать в частную
Меня охватила какая-то странная слабость, и, распахнув дверцу «Бентли», я с облегчением рухнул на сиденье. Закурил, бросил зажигалку в бардачок. Вой полицейской сирены, резкие хлопки дверей «скорой помощи», голоса людей — всё это осталось позади, там, напротив кафе, возле тела Абдаллаха. Я не стал подходить к нему, это было бессмысленно. Стреляли из машины, проехавшей мимо, и убийца не мог промахнуться. Вокруг тела быстро собралась толпа, и, покидая кафе, я услышал то, о чём уже догадался: «Убили!» Ещё один спутник, человек, шедший рядом со мной, погиб. А я даже не знал, кому предъявить счёт. Пепел от сигареты упал на брюки, и, машинально стряхивая его, я вновь ощутил приступ непонятной слабости. Руки утратили силу, стали ватными, и веки отяжелели, словно наливаясь свинцом. Встряхнувшись, я потянулся всем телом, повернул ключ, заводя автомобиль.
Сзади послышался звук приближающегося мотоцикла, и возле стоявшего у тротуара «Бентли» притормозил скоростной «Чёрный дрозд», на котором восседал затянутый в кожаные доспехи человек в глухом чёрном шлеме. «Забрало» шлема было поднято, и мотоциклист приветственно улыбался мне, делая какие-то знаки рукой. Потом я заметил на его груди фотоаппарат, объектив которого напоминал телескоп, и тяжело вздохнул, догадавшись, что означает вся эта пантомима. Папарацци просил опустить стекло, чтобы оно не мешало ему фотографировать. Пристрелить его, что ли? Кивнув, я продемонстрировал ему известный даже детям жест: средний палец вытянут, все остальные сжаты в кулак. Обрадованный фотограф мигом запечатлел этот знаменательный момент. Ну конечно, он привык и не к такому обращению. Перестав обращать на него внимание, я осторожно отъехал от тротуара и, нарушая все правила, стремительно завернул, выезжая на противоположную полосу. Мотоциклист легко повторил мой маневр. Огромный «Бентли» раза в два проигрывал «Хонде» в скорости, и устраивать в вечернем Париже гонки с этим папарацци было бы первостатейной глупостью с моей стороны. Но и сдаваться без боя я не собирался. Впереди открывался Boulevard Haussmann, на котором легко можно было как следует разогнаться, чтобы затем свернуть куда-нибудь в боковую улочку. Возможно, там мне удастся отыскать тихий уголок, где уже никто не помешает «таинственному наследнику» начистить физиономию этому мотофотографу.
Проскочив перекрёсток на красный свет, я вылетел на бульвар и начал разгонять свою зелёную громадину, рассчитывая оторваться от мотоцикла. Но все мои планы смешал серебристый «Рено», неожиданно выскочивший откуда-то сзади. С лёгкостью обойдя «Бентли», «Рено» пристроился впереди, и, несмотря на все старания, мне уже никак не удавалось его обогнать. Впрочем, ехал этот наглец достаточно быстро, и я успел мимолётно удивиться, потому что парень явно нарушал правила. Или он тоже от кого-то убегает? Через секунду я позабыл о «Рено», заметив в зеркальце заднего вида быстро приближающийся мотоцикл. В этот момент всё и произошло.