Русский мир. Часть 1

Павловская Анна Валентиновна

В советский период все дети в детских садах во всех уголках необъятной родины учили стихотворение С. Михалкова «Они и Мы». Весь мир в нем поделен на две части: добро и зло, свет и тьма, война и мир. Характерна и концовка:

Они – идут назад дорогой тьмы,

А

мы идем вперед, дорогой к свету.

На всей земле сейчас Они и Мы,

И мы сильней – сомнений в этом нету!

Это деление – они и мы, больше ничего на свете нет, мы должны всегда друг о друге помнить – таков извечный закон жизни (ну не уничтожить же Их всех, до этого все-таки не доходило) – очень показательно и типично.

Современные политики, а вслед за ними и средства массовой информации (впрочем, может быть, зависимость обратная) давно забыли понятия «хорошо» и «плохо». Теперь существует только «(не) соответствует мировым стандартам» (иногда «цивилизованным странам»). Что это за стандарты, кто их установил, что определяет уровень цивилизованности государства, – не знает никто, да и не хочет знать. Но именно это сегодня является главным ориентиром нашей деятельности. В минуты всплеска патриотических чувств делается упор на то, что у нас что-нибудь лучше, чем у них. Если сообщается о разработке нового лекарства, экспериментального военного самолета или изобретении морозоустойчивого дорожного покрытия, то самым важным становится тот факт, что все это «не имеет аналогов в мире». А то, что в аптеках лежит только аспирин, авиапарк не обновлялся несколько

десятилетий, а российские дороги, видимо, по-прежнему являются главным оборонным средством страны (враг по ним не проедет, правда, и жители России тоже), уже не имеет значения. «Нет аналогов» – значит настоящее достижение.

Самый сложный вопрос заключается в поиске причин такого рода явлений. «Клеветники России», критически оценивающие весь ход исторического развития страны, относят это к «рабской психологии» народа, его государственной несамостоятельности, склонности к подражательству. Ф. М. Достоевский писал о склонности русского народа к «всемирной отзывчивости и к всепримирению», о способности «полнейшего перевоплощения в гении чужих наций», выраженную в гении Пушкина. Русский философ В. В. Розанов считал, что все дело в том, что Россия воплощает женское начало, а Европа – мужское. «Русские имеют свойство отдаваться беззаветно чужим влияниям <…>, – писал он. – Именно вот как невеста и жена – мужу <…>. Но чем эта “отдача” беззаветнее, чище, бескорыстнее, даже до “убийства себя”, тем таинственным образом она сильнее действует на того, кому была “отдача”»¹⁵⁵. Большинство же исследователей и философов просто принимают эту особую роль Европы в духовной жизни страны как некую данность, не акцентируя внимания ни на размахе данного явления, ни, тем более, на его корнях.

Конец ознакомительного фрагмента.