Русский ниндзя

– Не люблю психов. А эти ребята – явно тронутые! Или законченные отморозки...

– Помолчи. Кого ты любишь – не любишь, мне не интересно.

В салоне джипа снова воцарилась тишина. Красавец «Лэнд Круизер» не спеша, с достоинством катил по ухабистой подмосковной бетонке, в стороне от главных магистралей. Более молодой пассажир, тот, что недолюбливал психов, пожал плечами и пригладил едва заметный ежик на затылке – ну, не интересно шефу, и не надо, хозяин – барин, можно и помолчать, хотя показать свою эрудицию очень хотелось.

Старший, не особо уважающий чужое мнение

и говорящий с едва уловимым кавказским акцентом, оставался величественно неподвижен. Сидел, точно памятник самому себе, уставившись сквозь затемненное стекло автомобиля в какую-то бесконечно далекую точку.

Водитель молчал. Он вообще был скуп на реплики – знал свой шесток, которым очень дорожил. Как-никак личный водитель большого босса – должность престижная, бабки – обалденные, тачка – круче не бывает, работа – непыльная. Возможны, правда, варианты, вредные для здоровья, вот как сейчас, например... Рука водителя непроизвольно оторвалась от баранки и поправила подмышечную кобуру с «люгером».

– А чалился [1] этот Рощин, разумеется, по 177-й [2] ? – полуутвердительно произнес старший, прервав затянувшееся молчание.

– Эх, Тенгиз Георгиевич, – хмыкнул молодой и стриженый. – Там дела были покруче – следствие-то поначалу комитет вел, а не менты! Поначалу вообще на «вышак» выходило – создание подпольной террористической организации! Но что-то там у комитетских не состыковалось, и дело ментам перебросили. А те уж от души постарались – и хранение холодного оружия, и незаконное предпринимательство... Адвокат, однако, дельный оказался. А может, власти смягчились – одну 177-ю оставили.

Тот, кого назвали Тенгизом Георгиевичем, ничего не ответил, но по его горбоносому одутловатому лицу было видно, что информация не прибавила ему оптимизма. Хотя, конечно, 177-я – это несерьезно. Сам Тенгиз Георгиевич в свое время успешно соскочил с 77-й [3] , а это вплоть до высшей меры. Опять же – адвокат дельный попался...

– А почему нам надо с ними в таком, ну-у... неудобном месте встречаться? – Молодой явно тяготился вновь наступившим молчанием.

– Темный ты, Сеня. Кто есть ху по гамбургскому счету, всегда выясняют на нейтральной территории. Ты хоть понял, о чем речь? – Сеня понял, но чтобы сделать шефу приятное и заодно продолжить разговор, помотал головой отрицательно.

– Еще со времен Поддубного у цирковых борцов повелось приписывать себе все титулы, какие только можно придумать – чемпион всех континентов, всего мира, чемпион чемпионов... А чтобы разобраться между собой, кто чего стоит на самом деле, борцы традиционно, раз в год, за свой счет собирались не у кого-то в цирке, а в одном подвальчике в Гамбурге, на нейтральной территории, и боролись всерьез, без дураков, в смысле

не только без зрителей, но еще и в полную силу, и притом без подлянок. Вот и получается, что по гамбургскому счету – это значит не для фраеров, а честно, по понятиям. После этого называй ты себя для рекламы хоть фараоном египетским, но между своими знай свое место, потому как известно, кто ты есть по гамбургскому счету. И счет этот разглашать было нельзя. Хотя, конечно, кому надо, тот знал, кто есть ху по гамбургскому счету. Понял теперь?

– Теперь понял! Спасибо, Тенгиз Георгиевич! А если...

– Вон они, голуби, уже нарисовались, – прервал Сеню водитель, притормаживая. Правая рука снова сама нырнула под куртку. – А вот и Серый, точно по протоколу...

– Их двое! – В салон просунулась голова Серого. Круглая, стриженная почти под ноль. Голова насажена на толстую шею, а шея – на еще более толстую тушу в малиновом пиджаке и черных, с широкой мотней брюках – в его кругу стандарт телосложения, прически, прикида и образа жизни соблюдался куда более неукоснительно, чем у политиков и манекенщиц.

– Одеты фраера легко, – продолжил Серый, – стволов не видно. Двоих наших я поставил у ворот, и еще троих слева, где строительные бытовки.

– Ну что ж, – произнес Тенгиз Георгиевич и, выдержав паузу, небрежно кивнул молодому: – Пошли, Сеня.

Двое, о которых шла речь, выглядели по сравнению с пассажирами джипа непрезентабельно: невысокий, очень худой, но при этом широкоплечий и жилистый мужчина средних лет и совсем молодой пацан, немного повыше ростом. Они стояли неподвижно – точно вросли в мокрую глину по-осеннему унылого пустыря.

Тенгиз Георгиевич остановился, не дойдя пары шагов, Сеня и Серый притормозили, следуя протоколу, чуть позади, настороженно разглядывая застывшую пару. Мужчина и пацан молчали, с обидным равнодушием наблюдая за увязшей в грязи троицей – толстым, запакованным в модный плащ кавказцем и его глыбообразными сопровождающими.

– Что не здороваешься, Миша? – не выдержал молчания Тенгиз Георгиевич. Сеня и Серый удивленно переглянулись – слова шефа прозвучали неожиданно любезно и даже как-то неуверенно.

– Здравствуй, Тенгиз, – обыденным голосом проговорил старший мужчина, по-прежнему оставаясь неподвижным.

– О! Даже имя мое знаешь, приятно... – Кавказец растянул тонкогубый рот, но улыбки не получилось.

– Тебя многие знают, – пожал Михаил худыми широкими плечами, проявив этим хоть какие-то эмоции.

– Это верно, – теперь подобие улыбки было более искренним. – И, как ты понимаешь, Миша, я не к каждому так вот запросто на свидание являюсь.

– Вот и давай ближе к делу. – Обидные по смыслу слова прозвучали настолько спокойно и равнодушно, что кавказец счел возможным не обижаться.

– Правильно, дело есть дело, а времени у нас мало. Значит, так, Миша... – Тенгиз Георгиевич с интересом ощупывал глазами фигуру собеседника. – Я таких ребят, как ты, уважаю и даже люблю. И даже готов оставить тебя и твое заведение... Гм... Готов дать тебе возможность действовать по твоему усмотрению. Вот только хочу сам, своими глазами, убедиться, какой может быть от этого результат. Короче, хочу увидеть, что твой ученик может. Не на ковре, не на этом вашем, как его... договорном тотализаторе, – губы кавказца брезгливо сморщились. – А вот здесь, прямо сейчас. На природе, – черные блестящие глаза-маслины переместились с Михаила на его юного спутника.