Русский офицерский корпус
Шрифт:
Офицеры, исключенные со службы за проступки или дурное поведение (в частности, пьянство), принимались на службу рядовыми (в виде исключения — унтер–офицерами). Однако в 1826 г. им было предоставлено право поступать на службу первыми офицерскими чинами в случае представления свидетельства от местного предводителя дворянства о добропорядочном поведении во время отставки; право поступать первыми офицерскими чинами получили и те, кто был отставлен за нерадение по службе (но не за дурное поведение).
С 1828 г. все офицеры, поступающие на службу из отставки, обязаны были представлять аттестат от предводителей дворянства или губернаторов о добропорядочном поведении и о несостоянии под судом и следствием за время отставки. В 1832 г. было разрешено
С 1816 г. из отставки разрешалось принимать на вакансии только в те полки, где офицеры служили до выхода в отставку, а при отсутствии вакансий — временно в другие части; в 1840 г. прием в другие части был совершенно запрещен, но в 1842 г. офицерам предоставлено право подавать просьбы о приеме на службу в те полки, где они хотели бы служить. Командиры частей обязаны были удостоверяться, что определение просящегося на службу «действительно может быть для нее полезно», и в противном случае объявлять ему о причинах отказа. Окончательное решение зависело от Инспекторского департамента Военного министерства и было положительным только при наличии вакансий. С1847 г. отставные офицеры должны были посылать свои прошения только по почте и отправляться в места расположения частей не иначе как после уведомления через местное гражданское начальство об окончательном положительном решении вопроса.
В 1856 г. все существовавшие правила об определении офицеров из отставки были отменены и изданы новые. Непосредственная подача прошений в Инспекторский департамент сохранялась лишь для военного времени. К просьбам помимо свидетельства о добропорядочном поведении должен был прилагаться реверс (подписка) о том, что после принятия на службу офицер не будет просить от казны денег на обмундирование и путевые расходы. Вообще поведено было принимать из отставки только «особенно полезных для службы» и только в те полки, где был некомплект, а офицеры, вышедшие в отставку до войны 1854 г. и не поступившие вновь на службу во время войны, навсегда утрачивали на это право. В 1865 г. окончательно отменено правило о непринятии на службу офицеров, выходивших в отставку более двух раз по собственному желанию.
В 1882 г. для приема из отставки введены ограничения по возрасту: в строевые части не могли определяться обер–офицеры, достигшие 40 лет, и штаб–офицеры — 50 лет, не кончившие курса и не выдержавшие офицерского экзамена и не командовавшие: капитаны и штабс–капитаны — ротой, а штаб–офицеры — батальоном. Но зато отменен запрет на личную явку в часть, где желал служить офицер, и ведение соответствующих переговоров. Было оставлено только правило поступления на вакансии в избранной просителем части. С 1884 г. после изменений в системе чинов уволенные до 6 мая 1884 г. майоры могли поступать на службу подполковниками (если уже не получили этот чин при отставке), а прапорщики — подпоручиками (если в свое время выдержали офицерский экзамен).
Переводы
Переводы офицеров изначально практиковались как исключительно вынужденная мера, связанная с необходимостью пополнения некомплекта (особенно, если он был очень велик, а должного числа достойных кандидатов на производство в офицер–кий чин из унтер–офицеров в данном полку не было) или укомплектования вновь формируемых частей. В принципе офицеру полагалось служить там, куда он с самого начала был определен, и место службы не менять, тем более что и линия старшинства для чинопроизводства рассчитывалась по каждой части отдельно. Распространенным явлением был только перевод гвардейских офицеров в армию (с соответствующим повышением на два чина), но это было неизбежным следствием привилегированного положения гвардейских полков и их традиционной роли как поставщика командных кадров. К тому же вакансий в четырех гвардейских полках практически не бывало,
В начале XIX в. переводы офицеров из полка в полк без крайней необходимости по–прежнему запрещались, перевод по личной просьбе офицера был практически невозможен. Такие переводы разрешались очень редко на вакансии преимущественно по мотивам совместной службы с родственниками (служба в одной части братьев и других родственников всегда в русской армии поощрялась, ибо это повышало боевую спайку частей). Переведенные должны пыли отправляться к новому месту службы немедленно.
Переводы армейских офицеров в гвардию были еще более затруднены. В 1820 г. запрещалось переводить их туда иначе как прапорщиками. (Запрещения переводов преследовали, помимо всего прочего, цель не мешать чинопроизводству, осуществлявшемуся тогда на вакансии по старшинству в каждой части.)
Для переводов в артиллерию требовалось сдать экзамен. Из артиллерии было уйти очень трудно, поскольку артиллерийская служба требовала специальной подготовки и опыта, и император обычно не давал разрешения на такие переходы. Из гарнизонных батальонов в полевые войска разрешалось переводить только самых способных офицеров, причем «по удостоению начальства, а не по прошениям самих офицеров». В 1816 г. в полевые полки было разрешено возвращать только тех офицеров, которые были переведены в гарнизонные войска по болезни или ранению, но не вследствие неодобрения начальства или неспособности к строевой службе. К прошениям самих офицеров о переводе в гарнизонные части и даже представлениям начальства относились весьма настороженно. В 1804 г., например, Александр I, обратив внимание, что пятеро офицеров, только что повышенных в чинах (и следовательно, хорошо аттестованных), были представлены к переводу в гарнизон, повелел разобраться: когда же была допущена ошибка — при производстве или при ходатайстве о переводе{190}.
В 1809 г. регламентированы правила перевода офицеров в инвалидные роты и команды. Туда переводились по их просьбе теми же чинами офицеры: имеющие боевые ранения — вне зависимости от срока службы и по болезни — при выслуге 20 лет и хорошей аттестации. (После 3 лет службы в отдаленных местностях офицеры инвалидных рот могли переводиться в Центральную Россию.)
В 1829 г. переводы по личному желанию офицеров были еще более затруднены и допускались исключительно по мотивам совместной службы с ближайшими родственниками (отец, сын, родной или двоюродный брат) или родственниками, имеющими нераздельное с данным офицером имение. При переводе полковых, батальонных и ротных командиров их начальство обязано было тут же указывать, кто удостаивается к замещению открывающихся вакансий.
При переводе запрашивали удостоверения о службе просящего. Если перевод совершался из корпуса в корпус, то командиры корпусов спрашивали согласия друг друга и затем доносили командующему армией, после чего уже делались представления, к которым прилагались удостоверения о службе. Офицеры гвардии могли переходить в армию беспрепятственно, но на имеющиеся вакансии.
Особые правила существовали для перевода в гвардию. С 1826 г. представляемые к переводу в нее прикомандировывались на 6 месяцев к гвардейским полкам для испытания, и только после аттестования и удостоения их гвардейским начальством делалось окончательное представление. Это не распространялось, впрочем, на отличившихся в боях, так как в данном случае «перевод этот зависит от отличий и меры заслуг каждого на поле чести». С 1835 г. офицеры, выслужившие 3 года в своем чине, переводились в гвардию тем же чином, а остальные — чином ниже, но в 1844 г. был установлен иной порядок: все обер–офицеры переводились в гвардию с понижением в один чин (а имеющие первый офицерский чин — корнеты и прапорщики — по выслуге 3 лет и со старшинством со дня перевода в гвардию).