Русский остаток
Шрифт:
На четвертый день она появилась. Осунувшаяся, бледная, с синими кругами под глазами.
– Вы заболели? – бросился к ней Юра у самых дверей, внизу, при входе.
– Нет, – ответила она. – Сын.
– Слава Богу! – облегченно вздохнул Юра. И на недоуменно вскинутые брови поспешно объяснил: – Да нет, что вы, я не в том смысле, что сын, я… просто испугался… что больше вас не увижу, вот. Понимаете?
Галина поняла.
– А сколько ему лет? – спросил Юра.
– Третий год.
– Уже большой!
– Да, уже большой, –
– А как его зовут? – интересовался Юра.
– Алеша.
– Прекрасное имя. Алексей. – И про себя почему-то добавил: «Юрьевич». – Это, наверное, в честь отца? – догадался он.
– Н-нет… – медленно произнесла Галина. – Хотя… – Она пожала плечами, но не стала уточнять, а он расспрашивать.
– Знаете что, – вдруг предложил он, – давайте я вас увезу к себе, напою чаем с медом, укутаю и уложу в постель, и вы немного поспите, а?
Галина вдруг беспомощно на него посмотрела, и теплая волна благодарности залила ей грудь. Да, пожалуй, это было бы лучше всего, это как раз то, чего ей так не хватало. Выспаться. Отдохнуть.
Но она упрямо тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение.
– Нет, – сказала она, отводя этот соблазн, – у меня скоро экзамен, не могу.
– У меня тоже, – сказал Юра улыбаясь.
– Вы учитесь в аспирантуре?
– Ага, – почему-то радостно улыбался Юра. – Я физик.
«Это хорошо», – подумала Галина и впервые тоже улыбнулась.
– А я лирик.
– Вот и отлично. Физики и лирики! Главные люди на планете! А вы любите театр?
– Это звучит почти как у Белинского, – усмехнулась Галина. – Конечно, люблю.
– Тогда я вас приглашаю в БДТ! – торжественно произнес он.
– В БДТ достать билет невозможно, юноша, – сказала она строго.
– А у меня связи! – весело воскликнул Юра. – Хотите в воскресенье на «Историю лошади»?
Это был знаменитый спектакль Товстоногова по толстовскому «Холстомеру» с великим Лебедевым в главной роли. Глаза ее загорелись.
– Конечно, хочу. Если Алеша будет здоров и если мне удастся кого-нибудь уговорить с ним посидеть, – прибавила она.
– Отлично! – снова воскликнул Юра. Похоже, это было его любимое словечко. – Значит, в воскресенье, без четверти семь, запомните?
– Ну, конечно.
– Подождите, еще минутку… Вы сейчас куда, опять к классикам марксизма?
– Разумеется.
– И мне туда же, – сказал он деловито. – Обожаю Маркса – Энгельса, это у меня с детства, вместо сказок, няня Арина Родионовна покойная до того любила жизнь замечательных вождей пересказывать…
– Нет, Юра, – сказала она твердо, – не ходите за мной, вы будете мне мешать.
– Хорошо, – сказал он покорно. – Послушайте! – вдруг спохватился он. – А вдруг вы не придете? Где вас искать?
– В общежитии на Мытнинской, комната сто пятнадцатая.
– А фамилия? – вспомнил Юра библиотекаршу.
– Преображенская, – сказала Галина. – Счастливо!
– Счастливо, – повторил Юра, глядя, как
Так они познакомились.
Теперь Юра стал заходить к ней в общежитие часто, почти каждый вечер. Подружился с Алешей, легко оставался с ним, когда Галине нужно было куда-нибудь уходить по делам или учебе. Исправно приносил мальчику яблоки, конфеты, игрушки. Ходил с ним гулять. Но на саму Галину не посягал. Это ее удивляло.
«Чего ты ждешь? – писала ей Татьяна, вышедшая вторично замуж за морского офицера, на этот раз, кажется, удачно, поскольку забрала наконец сына от родителей к себе. – Выходи за него замуж!»
«Как я могу за него выйти, если он не делает мне предложения?» – спрашивала Галина.
Татьяна удивлялась ее тупости.
«Так сделай ему сама! – учила она в письме. – Они же все дураки, счастья своего не понимают, им надо помочь. После еще спасибо скажут. Ты думаешь, мне мой Сашка сделал предложение? Дудки! Самой пришлось взять инициативу. „Саша, – говорю, – а давай поженимся?“ До сих пор от счастья опомниться не может. Представляешь? Посадит меня на диван, сам станет передо мной на колени, смотрит влюбленными глазами и говорит: „И откуда ты такая взялась, королева?“ Вот это, понимаю, любовь! Так что дерзай, чадо, не упускай шанс. Нас-то, дур, мно-ого, а их не очень, приличных – так и вообще днем с огнем. На свадьбу позови, все втроем прикатим. Семьями будем дружить, в Сочи в отпуск летать. Ух, Галка, заживем!.. Чао-какао. Твоя Танька».
Однажды они сидели все вечером за столом. Юра держал Алексея на коленях и кормил кашей.
– Хорошо смотритесь, – сказала Галина.
– Отлично! – подтвердил Юра. – Ну, давай, малыш. Это за маму… Это за папу…
– Ты заметил, он уже называет тебя папой.
– Так что ж… – уклончиво ответил Юра.
– Тебя это не смущает?
– А почему это должно нас смущать, да, Алексей? – Он умудрился затолкать ему еще одну ложку в рот.
– Пусть он ест сам, – сказала Галина, – уже большой. – И после паузы: – Ребенок привыкнет, потом будет травма.
– Почему травма? И очень хорошо, что привыкнет. – Он насторожился, как бы еще не понимая, к чему она клонит.
– Ну, тогда, – она глубоко вздохнула, – нам надо пожениться.
Наступила мертвая тишина, только Алеша позвякивал ложкой по пустой тарелке.
Юра спустил Алешу с коленей.
– Я полный дурак, – сказал он. – Я боялся тебе об этом сказать сам. Я боялся, вдруг ты откажешь…
Он подошел и неловко обнял Галину. Она облегченно уткнулась ему в грудь. «Вот и суженый, – думала она. – Вот и хорошо. Вот и правильно. Как же я измучилась! Устала. И как же это хорошо, когда можно вот так уткнуться носом в теплую грудь и большие мужские руки ласково погладят тебя по голове, а ночью обнимут тебя всю, и тебе будет тепло и уютно, и легко, и все будет легко, потому что ты больше не одна».