Русский Париж
Шрифт:
Каким увидел Париж в 1727 году Тредиаковский?
В первой половине XVII века во французской столице началось, невиданное до той поры, строительство и преображение города. Как отмечалось летописцами, в Париже «еще не было такого количества работающих каменщиков». На берегу Сены была возведена Большая галерея, которая связала Лувр с Тюильри, устраивались купальни, водопои, фонтаны, строились многочисленные дворцы, дома, церкви, производственные помещения, облагораживались старые сады и парки, закладывались новые.
Известный французский искусствовед профессор Луи де Откер писал о том времени: «…на
Реки, впадавшие в Сену, исчезли; поток, сбегавший с Белъвиля и Менильмонтана, перестал существовать… на холме, образовавшемся на месте свалки мусора, был сооружен лабиринт Ботанического сада, подобно Монте-Тестаччио, возведенному римлянами… исчезли также холмы с остатками дорог, проложенных еще гало-римлянами…
Во времена Людовика XIII серебристая листва ив отражалась в еще чистых водах Сены; строители последних набережных их выкорчевали…
Нет больше особнячков, окруженных зеленью, тех тенистых уголков, которые в XV веке украшали квартал Марэ, нет садов предместий, воспетых Буало; окраина большого леса Рувре превращена в английский парк, известный как Булонский лес».
Но русский поэт не знал об этих переменах во французской столице. Да и вряд ли они взволновали бы Тредиаковского: ему был нужен Париж его времени.
А в русской дипломатической миссии во Франции в тот год произошли изменения. Скончался видный сподвижник Петра I, князь Борис Иванович Куракин. Он был участником и военных походов, и многих международных переговоров.
В 1710 году Петр I назначил его послом в Англии и Голландии. Спустя семь лет Борис Иванович сопровождал государя в Париж и участвовал в переговорах о заключении Амстердамского договора с Францией и Пруссией. Как отмечали современники, Борис Куракин обладал «незаурядным дипломатическим искусством» и великолепно ориентировался в сложной международной обстановке.
Когда Петр I отправился в персидский поход, он поручил Куракину руководство всеми русскими дипломатами, работавшими за границей.
В 1724–1727 годах Борис Иванович был послом в Париже. Он стремился, по воле своего государя, создать прочный союз между Россией и Францией.
Смерть в Париже пятидесятилетнего дипломата вызвала подозрение и кривотолки в окружении юного императора Петра II. Поговаривали даже об отравлении Куракина теми, кто не желал сближения Франции и России. Но подтверждений убийства посла обнаружить не удалось.
Новым главой русской дипломатической миссии в Париже в 1727 году стал сын Бориса Ивановича — Александр
Новый посол сам стремился к знаниям и потому, без всяких проволочек, разрешил своему секретарю учиться в Сорбонском университете. Тредиаковский посещал лекции по богословию, философии, математике, участвовал в публичных диспутах, изучал творения классиков французской литературы.
Успевал Тредиаковский познавать и необычную для русского человека с той поры жизнь Парижа — светскую, богемную, злачную.
Как впоследствии рассказывал сам Василий Кириллович, во французской столице он бывал, «где только можно».
Понятно, что на королевские приемы и балы бедного, незнатного происхождения, иностранца не приглашали. Зато народные гулянья, рынки, театральные постановки, уличные карнавалы, храмы, архитектурные достопримечательности, сады и парки Тредиаковский посещал, как только выпадали свободные часы.
В первой половине XVIII века русские студенты в Париже любили собираться на Новом мосту. Это знаменитое сооружение, соединяющее два берега Сены, было открыто еще в 1606 году.
Спустя полтора столетия писатель Луи-Себастьян Мерсье определил его значение для Парижа: «Новый мост занимает в городе такое же место, какое сердце занимает в теле человека».
Здесь бойко шла торговля, выступали уличные актеры, прогуливались добропорядочные парижане, орудовали воры и шулера, завлекали клиентов проститутки просили подаяния нищие, читали стихи поэты, объявлялись государственные указы. Еще в XVII веке появилась популярная парижская песня:
О, Новый мост, чудес круговращенье, Шлюх, жуликов, лгунов столпотворенье! Тут весь Париж, тут бродит каждый всяк: Вон зубы рвут беднягам за медяк, Вот лавки, где торгуют всем подряд, А вот свечей и мазей целый ряд… Студенты разных стран, собравшись на мосту, Глазеют на Парижа чудеса. И здесь их посещает вдохновенье И страсть одних — к ученью, Других — к картежным играм и разврату…Тредиаковский сравнивал Новый мост со Спасским Московским крестцом, где также процветали торговля и преступления, выступали бродячие артисты, оглашались важные сообщения, нанимались в услужение безработные.
Если у русских студентов появлялись деньги, то они наведывались в таверны «Куропатка» и «Чудесный напиток», расположенные вблизи Нового моста. Посещали русские и такие знаменитые питейные заведения Парижа, как «Охотничий рог», «Сосновая шишка», «Львиное логово», «Рябина в цвету». Но часто посещать их у Тредиаковского не было ни средств, ни времени.