Русский путь. Вектор, программа, враги
Шрифт:
Каждый может «взять статистику, какова была обстановка перед перестройкой». Никаких признаков экономического кризиса в статистике не обнаруживается вплоть до начала реформы, под ударами которой экономика пошатнулась в 1989 г. В 1990 г., когда был запущен миф о смертельном кризисе советской экономики, делались неоднократные попытки выяснить у экономистов в ранге от младшего научного сотрудника до академика, каковы эмпирические индикаторы и критерии, которые позволяют им сделать такой важный вывод. Эти вопросы задавались в профессиональной среде без всякой задней мысли. Ни разу не удалось услышать или прочитать разумный ответ на эти вопросы.
В табл. 1 показаны массивные, базовые показатели, определяющие
Таблица 1. Основные экономические показатели СССР
за 1980–1990 гг. (данные ЦСУ СССР)
Сельское хозяйство гораздо сложнее поддается интенсификации, но и здесь колебания показателя связаны с неустойчивостью природных условий, а не с гипотетическим кризисом – о катастрофе и речи нет. За 33 года объем сельскохозяйственного производства вырос в три раза. Это очень неплохо, если учесть, что только за 1990–1998 гг. объем сельскохозяйственного производства в РФ снизился в два раза, а за последующие 11 лет вышел только на уровень 1980 г. За двадцать лет реформ показатель упал на 25 %.
Подробнее динамику примерно 300 показателей народного хозяйства и социальной сферы СССР можно посмотреть в [101].
Если академики – экономисты и социологи – обеспечивали интеллектуальную поддержку в высшем эшелоне власти и в СМИ, то обществоведы рангом ниже консультировали активистов прямо в гуще революционной деятельности. Вспомним, какой сильный удар по советской системе нанесли забастовки шахтеров 1989–1990 гг. Т. Авалиани, бывший в тот момент председателем стачкома Кузбасса, рассказывает, как экономисты из СО АН СССР срывали соглашение, достигнутое между комиссией Верховного Совета СССР и забастовщиками. Шахтеры требовали прибавки к зарплате в виде коэффициента и удовлетворялись его величиной 1,3. Это и было первым пунктом следующего соглашения о прекращении забастовки:
«1. Поясной коэффициент в связи с тяжелыми климатическими условиями, экологической обстановкой в регионе и резким увеличением поставки продуктов по договорным ценам установить временно 1,3 без ограничения и оговорок на всю заработную плату для всех трудящихся Кузбасса с 1 июля 1989 года. Постоянный коэффициент должен быть согласован сторонами на основании разработок Сибирского отделения Академии наук СССР до 1 октября 1989 года и введен Советом министров СССР с 01.01.90. Средства на увеличение поясного коэффициента выделяются централизованно правительством СССР немедленно».
Т. Авалиани пишет: «Еще днем, рассматривая пункты соглашения, мы столкнулись с тем, что во многих случаях нет расчетов, а пункты об экономической самостоятельности и региональном хозрасчете вообще носят декларативный характер. И непонятно кем они внесены, хотя настойчиво проталкиваются делегатами от города Березовский. Догадываясь, откуда дует ветер, я попросил первого секретаря обкома КПСС А.Г. Мельникова вызвать к утру д.э.н. Фридмана Юрия Абрамовича и его шефа Гранберга Александра Григорьевича, директора института экономики СО АН СССР, из Новосибирска с обоснованиями данных прожектов, по которым они выступали в областной прессе с трескучими статьями уже более года. Оба явились утром 18 июля, но на мою просьбу дать текст, что они предлагают для включения в правительственные документы, дружно ответили, что у них ничего нет. В течение дня я видел их несколько раз в кругу членов Березовского забасткома М. Кислюка, В. Голикова и из Малиновки – А. Асланиди, которые протолкнули в конце концов два первых пункта протокола от 17–18 июля…
Вдруг появилось предложение: поясной
Хотелось бы узнать, на что рассчитывали экономисты Ю.А. Фридман и А.Г. Гранберг, советуя шахтерам добиться полной экономической независимости шахт от государства, притом, что все эти шахты находились на дотации и стать рентабельными в рыночной экономике долго бы не смогли.
Особая часть нашей недавней истории – дискредитация советской хозяйственной системы под экологическими лозунгами. Здесь активность элитарных гуманитариев достигла высшей степени накала, достойно пера Достоевского.
Говоря об экологической тематике, влиятельные гуманитарии отходили от норм рациональности дерзко и радикально. Вот о строительстве дамбы в Ленинграде высказывается академик Д.С. Лихачев: «Для меня несомненно, что строительство дамбы было ошибкой и даже преступлением» [102].
Разве это рациональное утверждение? Несомненно, что это преступление! Без суда, без следствия, без специальных знаний. Вот какое противопоставление предлагает академик Д.С. Лихачев: «Нас долгие годы обманывали: дамба строится во имя Ленинграда, предохранения его от стихии, но сейчас становится все очевиднее: дамба ухудшает экологическую обстановку».
Откуда следует, что «нас обманывали»? Ведь чтобы как-то обосновать этот тезис, надо было бы сказать, для чего в действительности строили дамбу обманщики-инженеры. Две части утверждения находятся в разных плоскостях и не могут быть связаны понятием обман и частицей но. Логичным могло бы быть утверждение такого типа: нам говорили, что дамбу строят как защиту от наводнений, а на самом деле целью строительства было ухудшение экологической обстановки. Кстати, когда строительство дамбы возобновилось (при участии международных финансовых организаций), поклонники академика Д.С. Лихачева что-то помалкивают.
Иррациональность усиливается привлечением нравственных обвинений, в принципе не поддающихся логике. Д.С. Лихачев пишет: «Рассказывают, что когда идет лед, то суда не могут войти в порт. В эти дни, по существу, закрывается “окно” в Европу. Понимаете, кроме экономического ущерба, я все больше задумываюсь над нравственным ущербом. Сейчас никто не знает, что с дамбой делать. Не знаю, право, и я. Есть предложение дамбу разобрать, но не повлечет ли это ухудшение экологической обстановки? Ведь грязь распространится по всему Финскому заливу, засорит Балтийское море» [102, с. 196–197].
Окно в Европу, нравственный ущерб… Одна тут разумная мысль – сам Д.С. Лихачев не знает проблемы. Разобрать дамбу? Как бы не напустить русской грязи в Балтийское море, не огорчить немцев… «я, право, не знаю». Знать не знает, но судить берется.
Как известно, после суеты с приватизацией и межклановыми конфликтами, построенную в советское время на 70 % дамбу достроили и в 2011 г. сдали в эксплуатацию без особой шумихи – стыдно было за ту кампанию. В прессе было сказано: «Открытие комплекса – самого крупного гидротехнического сооружения в России – Путин назвал “историческим событием”. Он напомнил, что строительство началось в 1979 г. и велось “ни шатко, ни валко”. Построенный комплекс обезопасит Санкт-Петербург от разрушительных наводнений и, после 30 лет строительства замкнет периметр Петербургской кольцевой автодороги… В итоге в 2011 г. вода в заливе перестала цвести, и петербуржцы предпочитают теперь купаться в морской воде, а не в бассейнах.