Русский Рэмбо для бизнес-леди
Шрифт:
– Да что мне сделается? – отмахнулся Мирослав и прислушался к стонам Алексеева за перегородкой – А Олександра-войника в больницу ноне свезу в Калугу, а то не ровен час до весны не доживет, – добавил он.
– Дело божеское, свези, Мирослав, а я вам в дорожку пирогов напеку, – перекрестилась матушка и принялась заводить тесто в дежке.
К бывшему зданию райкома КПСС, а ныне резиденции администрации подъехал на своем "мерее" юный заместитель главы администрации. Снаружи по промерзшей улице гуляла поземка, а в машине уютно, тепло, из колонок
Юный зам закрыл глаза и сладко потянулся на сиденье.
В окно машины постучал высокий мужчина в облезлом китайском пуховике.
– На улице прием народонаселения не веду! – раздраженно распахнул дверь юный зам.
– Я нэ народонасэлэния, Лэонид Гхригорович – бесцеремонно опустившись на сиденье рядом с ним, жестко отрезал мужчина с западноукраинским выговором. – Опять синоптики набрэхалы с погодой? – спросил он.
Юный зам вздрогнул и, оглянувшись по сторонам, будто в машине кто-то мог его услышать, пробормотал.
– У природы не бывает плохой погоды – бывает плохая одежда…
– Правильно. – кивнул мужчина, кинув на юного зама насмешливый взгляд жестких карих глаз. – Чуешь пароль, нэ обевъязково зыркать по сторонам.
– Пройдемте в мой кабинет, простите, не знаю, как вас звать? – покраснев, заторопился юный зам.
Мужчина покачал головой.
– Гнат меня клычуть, Лэонид Гхригорович, – сказал он. – А разговор у нас будэ короткий. Приказ з Центру передам, и у разни стороны, як тараканы – Какой приказ? – почувствовав под ребрами неприятный холодок, спросил юный зам.
– От Центру "Феникс", який устроил тоби у собственность мясокомбинат та цемэнтный завод, чув про цэ? – насмешливо спросил Гнат.
– Чув, – кивнул юный зам. – Я так, для проверки.
Разговор и в самом деле занял не более пяти минут.
Перед тем как покинуть уютный салон "Мерседеса", Гнат протянул юному заму пластиковый пакет.
– Тут десять кускив "зелени" и югославски машинки. Робыть треба сегодни ночью, и тильки имы, потим залишыть их на мисци, вразумив приказ, Лэонид Гхригорович?
– Вразумив, – хмуро кивнул тот и с мольбой посмофел на украинца:
– А может, вы сами, а?.. Сверху столько же кину, а?
– Ни, ни! – покачал головой Гнат. – Цэ справа – москальска. Моя праця у Львови.
Взглянув на съежившегося юного зама, он скривил в злой усмешке губы и бросил:
– Очко грае – наймы блатнююв. Тэбэ предупрэждалы: "Феникс", вин нэ говеннэ "Славянскэ братство". Сегодня ночью, вразумив, Лэонид Гхригорович, або в Центре нэ поймуть тэбэ.
– Да, да, я усек! – поспешно закивал юный зам.
В своем кабинете он сразу бросился к телефону и набрал по кодовой связи Тамбов.
– Гундосый, это я. Ленчик.. Дело есть этой ночью… Да, да, о чем ты, френд?! "Зеленью", без базара, конечно. Да, и прихвати с собой какого-нибудь "быка" понадежней, – торопливым шепотом сказал он в трубку.
Уже в сумерках Иван Васильевич Косицын, бывший начальник районного утро, а ныне, по преклонному возрасту, обыкновенный участковый инспектор, возвращался домой из городской бани. Подходя к двухэтажке из серого силикатного кирпича, на фронтоне
Кинув взгляд на прилавок, Иван Васильевич сразу направился в хозяйский кабинет:
– Ты уж, Ксюша, сгоноши менту поганому бутылочку казенной, – сказал он дебелой крашеной блондинке неопределенных лет, Ксении Бизюкиной, зазнобе Ленчика и полноправной хозяйке заведения. – То, что у тебя на витрине, бомжи и то поперхнутся…
– Найдется, найдется бутылочка московской кристалловской. Привезла из столицы для себя, но по ста-, рой дружбе, – засмеялась Бизюкина и упорхнула в подсобку.
Оставшись один, по неистребимой привычке опера, Иван Васильевич заглянул через окно во двор магазина, скрытый от улицы высоким деревянным забором. Во дворе стоял с погашенными фарами знакомый "Мерседес" и рядом с ним черный джип "Чероки".
В освещенном салоне джипа сидели трое, разговаривали. Один – понятно, Ленчик, заместитель главы администрации, а те кто?.. Никак тамбовские "быки":
Гундосый, а тот, кажись, Мерин? Точно, и номер на джипе тамбовский. "Компашка у нынешней власти! – усмехнулся Иван Васильевич и без озлобленности подумал:
– Вот ты, старый хрен, бандюками из-за угла стрелянный, их нафтами не раз резанный, за всю твою поганую ментовскую жизнь на паршивый "жигуль" не заработал. А Гундосый – год после отсидки, и уже на американском "Чероки" разъезжает".
Между тем юный зам передал "быкам" полиэтиленовый пакет. Те что-то достали из него… "Мать честная! – сделал стойку Иван Васильевич. – Кажись, стволы!.." Его ментовские "страдания" прервала вошедшая с бутылкой "Кубанской" хозяйка "супермаркета". Расплачиваясь с ней, Иван Васильевич краем глаза успел заметить, что джип со всеми тремя пассажирами выехал из ворот магазинного двора. Проходя мимо ворот, он по привычке машинально отметил по свежему следу: резина фирменная, с шипами, а сходразвал передних колес не отрегулирован. Протекторы стесаны снаружи.
К вечеру Алексееву стало совсем худо.
– Огнем внутри все горит, будто стакан неразведенного шила выпил, – слабым голосом сказал он Мирославу.
– На "Скорую" позвонить и в нашу больницу его свезти? – закрестилась матушка.
– Какую "Скорую", в какую больницу? – укорил ее Мирослав. – У них в больнице даже анальгина нет.
Ловить попутку и в Калугу болезного надо.
– На ночь глядя! – всплеснула руками супруга.
– Заладила! – одернул ее Мирослав и повернулся к Алексееву. – Давай, войник, одевай тулуп и пошли на остановку машину ловить. Свет не без добрых людей, кто-нибудь да подбросит нас до Калуги.