Русский супермен 2
Шрифт:
— Вы задержали половину моих клиентов, — встрял Уденмац. — И я не видел ещё ни одного решения суда или уголовной комиссии.
— Это что, переворот?! — завопил Макловски.
— Нет, это наведение законности, — развёл руками Парфентьев. — К вашему сведению, внешние поселения являются экстерриториальной зоной, на которую не распространяется юрисдикция или суверенитет какого-либо государства. Они полностью находятся в ведении Объединённого Совета Свободных Наций Земли.
— Ты что, мне лекции читаешь?! —
— Соответственно распорядок жизни внешних поселений определяется международными конвенциями, а также решениями ОССН и его комиссий. Верно?
Макловски запыхтел, как перегревшийся, полный кипятка чайник. Адвокат же напрягся. По-моему, он примерно представлял, что сейчас услышит.
— Согласно Конвенции 2086 года при наличии ситуации, оцениваемой, как крайняя угроза обществу, на территории внешних поселений может быть введено чрезвычайное положение, и аресты, обыски и задержания, а также другие акции, необходимые для поддержания надлежащего порядка, могут проводиться без разрешения судебных органов и уголовной комиссии.
— Чрезвычайное положение? Ты что, сдурел?! — у Макловски оказалась лужёная глотка, другой бы давно охрип. — Кто ввёл это чёртово чрезвычайное положение?! Уж не ты ли?!
— Согласно Конвенции 2086 года, — продолжал монотонно бубнить Парфентьев, с трудом сдерживая ухмылку, — чрезвычайное положение вводится экспертами чрезвычайных комиссий Центрального Координационного Полицейского Совета, обладающими чрезвычайным мандатом.
— И где этот твой задрипанный эксперт? — захрипел Макловски, как мне показалось, предсмертным хрипом.
— Это я, господа, — оставалось подать мне голос из угла.
— Что?! Этот земляшка? Чинуша из ОССН? Он — эксперт? — распахнул удивлённо глаза Макловски. — Так какого дьявола?! — начал он реветь уже на меня.
Я скривился, заложив ладонью ухо.
— Очень громко, Макловски… Гордон, арестуйте его.
— А… — Макловски открыл рот.
— Заместитель шефа Главной Администрации Раймон Макловски проходит у нас как один из представителей корумпированной верхушки, — пояснил я. — Арестуйте.
Парфентьев вызвал сержанта, и тот увёл потерявшего дар речи Макловски.
— Теперь с вами, — я посмотрел на адвоката.
Компьютер, забитый казусами, правовыми актами и житейско-уголовными хитростями — вот что представляла из себя голова Уденмаца. И этот компьютер, просчитывая сейчас все варианты, никак не мог выбрать более-менее достойный.
— Мне хотелось бы знать причины ареста моих подзащитных, — он положил на стол бумажку. Последняя фамилия на ней была под номером восемьдесят пять.
— Из газет узнаете, — отмахнулся я. — Деятельность адвокатуры тоже временно приостанавливается.
— Вы очень жёстко взялись. Вы хоть представляете, что за собой
— Ещё бы.
— Общественные волнения, разбирательства в высших инстанциях…
— Негодование в средствах массовой информации. Неужели вы думаете, что мы что-то не просчитали? В общем, господин адвокат, если вы понадобитесь, я вас сам достану.
— Признателен, — вежливо улыбнулся он, обнажив хищные острые зубы.
— Достану хоть из-под земли, — закончил я. Тут компьютер в его голове явно забуксовал. Такие программы были не предусмотрены.
— До свиданья, — я указал ему глазами на дверь.
— И всё-таки — подумайте… Адвокат удалился.
— Много лет мечтал послать к чёртовой матери Уденмаца и засунуть в камеру Макловски. Сегодня определённо счастливый день, — потёр руки Парфентьев.
— Как там, интересно, Донг? Его откачали?
Во время задержания Донгу стало совсем худо, и допрос его пришлось отложить.
Я запросил полицейский госпиталь. Оказалось, что Донг в полном порядке.
— Пойду перекинусь парой слов с китайцем, — сказал я, поднимаясь с кресла.
— Ты думаешь, он будет с тобой разговаривать? — хмыкнул Парфентьев.
— Мы найдём общий язык…
8
Донг пришёл в себя. Забарахлило сердце. Стационарный «Гиппократ» поставил его на ноги. Просмотрев карту здоровья, я решил, что вполне могу переговорить с «герцогом» «Молочных братьев».
Выдержке Донга можно было позавидовать Он не из тех людей, которые ноют и валятся на спину от первого удара.
На нижнем ярусе полицейского госпиталя имелись помещения, предназначенные на тот случай, если вдруг срочно понадобиться побеседовать с кем-нибудь из пациентов. А среди пациентов числились не только сотрудники полиции. Специальный корпус госпиталя являлся фактически тюремной больницей.
Я жестом пригласил Донга расположиться в кресле, отпустил охранников, чувствовавших себя не в своей тарелке — не каждый день таскаешь по тюремным коридорам того, кто относится к одним из реальных хозяев планеты,
— Я Тон Ван Донг, — заискивающе улыбнулся он, сложив руки и слегка поклонившись, не вставая с кресла. — Председатель совета директоров корпорации «Золотой век», председатель благотворительного общества, член муниципального собрания Олимпик-полиса. Могу я рассчитывать на ответную любезность. Кто вы?
— Эксперт по чрезвычайным ситуациям Координационного Полицейского Совета.
— Это вы представились гвоздём в заднице?
— Точно так. Грубо, но по существу.
— Слишком грубо. Могу я узнать, кому обязан пребыванием здесь?