Русский супермен
Шрифт:
— Возможно, так оно и есть.
— Сумей вы даже выгнать нас с этой планеты, все равно это ничего не изменит. На вас уже опустились крылья смерти. Огневое оружие и защитные поля, техника, боевые порядки — все это не имеет никакого значения. Этот мир наш, и никто не сумеет оспорить это. Даже ваши временные успехи обратятся против вас. Я вижу вашу погибель. Я знаю, что так и будет.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, почувствовав, что рагнит проговорился и выложил нечто действительно важное, имеющее для нас огромное
Пленник с трудом повернул голову и посмотрел на меня. Будто рентгеном просветил и увидел во мне нечто, скрытое от иных взоров.
— А вот и он. — Конструкция злорадства и победы. — Ему будет лучше, чем вам всем.
— Почему?
— Тебя выбрал Казагассс. Тебе не избежать встречи с ним, ибо ты отмечен. Неужели ты не чувствуешь, как шею твою все сильнее стискивают ласковые пальцы Казагассса? Неужели тебе не нравятся легкие объятия смерти? Смерть отдохновение. Смерть — благо. Приближается час Казагассса!
— Конструкция ликования, ненависти и жалости.
— Я ухожу, — прохрипел рагнит. — Придет время, и вы будете завидовать тому, что я ушел легко. Грядет час Казагассса.
Аура рагнита поблекла, затем последовала легкая вспышка — и некая серебристая субстанция устремилась в черный проход иного мира.
Как он сказал — чувствую ли я на шее ласковые пальцы Казагассса? Он совсем близко, и свидание с ним (интересно, с кем?) — дело нескольких часов...
ЛАБИРИНТ. 29 МАРТА 2138 ГОДА
Пещера, в которой лежал труп рагнита, давно осталась позади. Мы вновь петляли в лабиринте, становившемся все запутаннее. Часа через три мне показалось, что мы окончательно заблудились. Здесь просто невозможно ориентироваться. В принципе, используя возможности уникальной памяти суперов, можно найти обратную дорогу, припомнив каждый поворот и изгиб пути. Но как здесь ориентируются цитиане? А они не забывали бодро сообщать, что все хорошо и мы идем к цели.
Несколько раз мы натыкались на идеально круглые туннели, определенно являющиеся творением чьих-то рук (или щупалец — смотря кто их строил). Один раз увидели железяку, похожую на изъеденную временем и водой зубчатую передачу. Еще пару раз натыкались на наскальные рисунки.
— До форта недалеко. Скоро выйдем, — сообщили цитиане.
На привале цитиане вновь запалили костер и расселись вокруг него. На этот раз обошлось без напевов. Они методично жевали свои пищекубики, видать, без особого удовольствия. Впрочем, наш пищеэнерган тоже не отличался изысканным вкусом и крепко осточертел за последние дни.
— Можно попробовать? — попросил Маклин.
— Думаем, можно... — загалдели цитиане.
— У нас схожий метаболизм...
— Наша пища для вас не вредна...
Маклин взял кубик, провел по нему анализатором, внимательно рассмотрел, затем зажал в ладони, пытаясь уловить исходящие от него токи опасности,
— Удивительная пакость. Смесь навоза и березовой коры. Но безвредно, и энергоемкость, похоже, будет побольше, чем у нашего пищеэнергана. Надо взять на радость нашим "головастикам" кусочек.
— Обязательно, — кивнул Ковальский. — При исследовании можно узнать что-то интересное.
В Асгарде полно всякого барахла, собранного со многих планет Галактики, где побывали наши разведгруппы. Наш исследовательский центр работает день и ночь, не успевая перерабатывать поступающую информацию и исследовать доставленные отовсюду образцы.
Меня, конечно, не особенно волновало, будут ли цитиане рассыпаться в изъявлениях благодарности за жизнь спасенного Дорнста и поблагодарит ли он сам за то, что находится сейчас в так любимом им лабиринте, а не на базе рагнитов. Но все же было интересно. Наконец цитиане решили заговорить на эту тему. И их отношение оказалось совершенно неожиданным. На очередном привале они затараторили:
— Вы отлично сражались с рагнитами...
— Мы никогда не видели ничего подобного...
— Но вы поступили неправильно...
— Вы поставили под угрозу все дело...
— Не понимаю, о чем вы? — удивленно произнес Герт.
— Вам нужно было оставить меня рагнитам... — произнес Дорнст.
— Логический и математический анализ показывает, что шансы победить рагнитов и сбить их боевой глайдер были почти равны нулю.
— Это был очень сильный риск...
— И он не стоил жизни Дорнста...
— Им надо было пожертвовать...
— В следующий раз вы должны сделать именно так...
— А не идти на поводу у непродуктивных эмоций...
— Вы что, утверждаете, что мы должны были оставить Дорнста на съедение рагнитам? — криво усмехнулся Герт.
— Рагниты не едят людей...
— Я имел в виду — отдать им Дорнста.
— Это было бы разумно...
— Но мы должны защищать друг друга! — вспылил Маклин. — Разве для вас ничего не значит жизнь вашего товарища?
— Жизнь товарища значит для нас много...
— Это была бы большая потеря...
— Но успех всех важнее жизни одного из нас...
— И я согласен с этим... — завершил тираду Дорнст.
— Мы так не привыкли, — устало произнес Герт.
— Если друг попал в пекло, сделай все, а вытащи его, не занимаясь подсчетами шансов на успех. Это долг! А кроме того, тогда ты будешь знать, что, когда сам попадешь в пекло, друзья сделают все, чтобы вытащить тебя.
— Нерационально совмещать дело и чувства...
— Это еще как посмотреть, — возразил Герт. — Ну а если речь зашла о рациональности, представьте — рагниты захватывают Дорнста и выбивают из него все, что ему известно о наших замыслах.