Русский вопрос на рубеже веков (сборник)
Шрифт:
Но ещё и это было только началом бед, ибо, как легко догадаться, сравнительно с национальным достоянием богатейшей страны вся сумма ваучеров по своей стоимости была ничтожна: «раздел», объявленный народу, коснулся едва ли заметных долей одного процента достояния. И в середине 1994 высокодоверенный вице-премьер Чубайс, демонстрирующий недавним советским людям столь привычную им «стальную волю», объявил «второй этап приватизации» — так, чтобы государственное имущество перешло бы в руки немногих дельцов (эта цель и публично заявлялась членами его аппарата). Притом он выдвинул лозунг обвальности приватизации: то есть почти мгновенности её, врасплох, — и с гордостью вещал, что «такого темпа приватизации ещё не видел мир!». (Да, конечно, такая преступная
Вела ли высших приватизаторов ложная теория, что как только собственность рассредоточится по частным рукам — так сама собой, из ничего, возникнет конкуренция, что производство станет эффективным от одной лишь смены хозяев? Гай-чубайские реформы велись в понятиях Маркса: если средства производства раздать в частные руки — вот сразу и наступит капитализм и заработает?
С лета 1994 и начался этот «второй этап», и всего за несколько месяцев проведена была сплошная и практически бесплатная раздача государственного имущества избранным домогателям. Изредка в газетах появлялись сообщения о сенсационной разворовке всенародного добра. Да народ, и не зная тех тайных цен и тайных сделок, безошибочным наглядом творимого угадал суть и назвал весь процесс «прихватизацией».
А по огромности многих социалистических советских комбинатов — их невозможно было вручить никакому отдельному владельцу. Нисколько не сумняшесь, команда Чубайса дробила такие комбинаты на 20–30 частей (разрывая единый технологический цикл, лишая каждый осколок возможности вообще работать) и раздавала в разные руки. (Такая судьба постигла и некоторые военные заводы, их тоже парализовали дроблением и частично объединяли с любознательными иностранными фирмами в «совместные предприятия». К каким последствиям для российской обороны этот процесс ведёт — легко сообразить.)
Одна неожиданная петелька в ходе событий помогает нам узнать о них ещё рельефней. Эта капризная петелька была: внезапное назначение в ноябре 1994 амурского губернатора Владимира Полеванова, многолетнего колымского геолога, — главою Комитета по управлению государственным имуществом. И так — ему открылись все бумаги, как это имущество за минувшие месяцы утекало и таяло. И как человек, преданный долгу и чести, В.П. Полеванов подал председателю правительства разоблачительную докладную записку 18.1.95 о творящихся преступлениях. (Докладная эта теперь опубликована [55] . Она вопиет фактами, цифрами, размерами преступлений, как вёлся общий развал народного хозяйства, например, как 51 % «Уралмаша» получает одно лицо, а другое покупает 210 млн акций «Газпрома» по десятку обесцененных рублей за акцию, то есть даром. Автомобильный огромный лихачёвский завод был «продан» в 250 раз дешевле его стоимости: вместо 1 млрд долларов — за 4 млн Красноярский алюминиевый завод «продан» братьям Чёрным — в 300 раз дешевле стоимости.) И каков же был результат ошеломительной докладной? Через три дня, 21.1.95, Полеванов был уволен, чтобы «не мешал реформам Чубайса».
55
В.П. Полеванов. Технология великого обмана. М., 1995, с. 8–17
Правда, ещё через один год и один день, 22.1.96, мы услышали и от Президента признание, что в той чубайсовской приватизации «продавалось всё, что можно, по произвольной цене, а государство ничего не получило». Впрочем, заявлено это было однажды, мимоходом и больше не повторялось. Не было предпринято попытки никакой ревизии грабительской приватизации, что и являет собой одобрение грандиозного разграба национального добра. И уж никогда наша власть не задавалась загадкой: откуда у недавних подсоветских людей — миллиарды рублей, миллионы долларов? — да от щедрых экспортных лицензий, по знакомству и за взятки выданных властями же: скупленное в стране по устаревшим рублёвым ценам беспрепятственно, целыми эшелонами, гнать за границу и там получать валютные миллионы. (В этом-то процессе многие недавние коммунистические партократы оборотливо стали криминальными коммерсантами и частновладельцами. Раньше они распоряжались государственной собственностью ограниченно, теперь — без оглядки.)
Да, из коммунистического Вавилона ещё б нам не надо было вытягивать ног! Но —
А не раз пришлось мне слышать убедительную аргументацию, подкреплённую и личными свидетельствами людей, прикоснувшихся к этой кухне ближе: всё соделанное под видом «рыночных реформ» отнюдь не было результатом поразительного недомыслия, но — хорошо продуманной системой обогащения отдельных лиц. Головокружительное падение рубля (такого долгого обесценения не знала ни одна страна) — чтобы можно было скупать российскую собственность за минимум долларов, а властям — не расплачиваться со вкладчиками. Подавление отечественного сельского хозяйства — чтоб наживаться на импорте продовольствия. Торможение в принятии необходимых законов — чтобы разворовка легче происходила в условиях беззакония. Ошеломительная быстрота приватизации — для скорейшего формирования корпуса поддерживателей новой власти. Отмена спиртной монополии, разорительная для казны и губительная для народного здоровья (свобода подделок), — создание для масс обстановки одурительного равнодушия к происходящему.
Вся эта разворовка и прошла во тьме — при народной ещё неосознанности, как непоправимо для всех жителей страны происходящее. Грандиозных масштабов расхищения (сотни миллиардов долларов утекли за границу) народ не видел зримо, не мог знать никаких подробностей и цифр или задуматься над ними: что национальное производство в безучастных руках упало вдвое (во время войны с Гитлером упало только на четверть); что с 1990 года в России не построено ни одного крупного промышленного предприятия. Отдавшись повседневному бытовому течению нынешней трудной жизни, люди не ощутили необратимости совершаемых над страною злодейств. Но едва раздались отдельные робкие голоса о ревизии — сказочно разбогатевшие новобогачи-грязнохваты (да не сами они, а покорные им газетчики) дружно и ультимативно заявили народу: пересмотр приватизации? — это будет гражданская война! Ограбление непрочнувшегося народа прошло гладко и без гражданской войны — а вот восстановление справедливости вызовет кровавую гражданскую! Что мы расхватали — того не отдадим!!
Так заявил «молодой русский капитал». В основном он был создан умопомрачительной и необъяснимой (куда ни ткнись, везде необъяснимо) государственной операцией: искусственным созданием коммерческих банков: фальшивым «кредитованием» их под галоп инфляции, после чего государство же стало брать у этих банков свои же недавние деньги — взаймы под высокие проценты, ещё и ещё беднея само. Добровольное государственное самоубийство. Ещё на пользу коммерческим банкам постановлено было все зарплаты пропускать только через эти банки — и они затягивали и затягивали расплату, накручивая свои проценты.
Удивляться ли, что после всего этого грабежа — казна стала пуста и на многие годы неспособна выплачивать заработные платы и пенсии. Терпеливый народ голодал, дети хирели во славу «молодого русского капитала». От высших властителей неоднократно прозвучали похвалы российскому народу, что он «оправдал доверие»: не произошло социального взрыва. (Да уж, «бунт бессмысленный и беспощадный» мы с себя, кажется, смыли навсегда. Немощнее нас не вообразить народа.)
И как бы худо очередной хозяйственный год ни кончался — мы неуклонно слышим, что зато в следующем году начнётся «стабилизация» и «поворот к лучшему». Однако с каждым новым правительственным мероприятием мы не вызволяемся из беды, а всё непоправимее вдвигаемся в развал. И во всех областях нашего производства и быта зачастили грозные аварии с обилием жертв — плод полной изношенности государственно-хозяйственного организма; идёшь на рабочий день — на всякий случай прощайся с семьёй. — А с трона нас соболезнующе утешают: «Что делать, стихия…»
И никто ж из властвующих не знает, как «это всё», «эту страну» теперь вытягивать из болота.
Да и: лично — нуждаются ли они в том?
А ещё же: с какой беспечностью, с каким безразличием и невозмутимостью смотрела наша власть на головокружительное падение рубля: отчётливый знак российского бедствия и бессилия. Смотрела как на малозначный, ничем не угрожающий, почти анекдотический процесс. Уж конечно, никто и не задумался, как попятить доллар до прежнего соотношения с рублём, что и было бы знаком нашего оздоровления. И вот недавно нашли анекдотический же выход: просто зачеркнуть три наросших нуля — и жить-поживать дальше. А если рубль будет продолжать сползать и впредь, в новых деньгах, — то следующий президент будет иметь возможность обрадовать нас ещё одним зачёркиванием двух-трёх нолей.