Русский вор
Шрифт:
Оставив свои старенькие «Жигули» шестой модели на улице Бехтерева, так как милиция, оцепив двор дома номер семнадцать, где произошло убийство, не позволяла никаким машинам въезжать туда, следователь, показав прокурорское удостоверение дежурившему в оцеплении милиционеру, прошел во двор.
К тому времени на обочине дороги у дома, где произошло убийство, были уже припаркованы черный «Линкольн», несколько государственных «Волг» и сине-желтых милицейских «Жигулей».
Когда Гришаев вошел во двор, на месте происшествия уже заканчивала свою работу
Во дворе, кроме черной «Ауди», которая, видимо, принадлежала банкиру, стоял еще один милицейский «уазик», на крыше которого была не выключена мигалка, словно подчеркивающая своими синими вспышками напряженную атмосферу, царившую во дворе.
Кроме криминалистов, во дворе находились несколько оперативников из разных ведомств. Отдельной группой стояли несколько высокопоставленных работников правоохранительных органов.
Рядом с ними Гришаев увидел президента Финком-банка Слатковского. Гришаев подошел к этой группе людей и поздоровался с каждым из них.
– А вот и прокурорский надзор пожаловал, – произнес начальник криминальной милиции майор Малышев, пожимая руку Гришаеву.
– Что-то ты припозднился сегодня, – подхватил замначальника регионального управления по борьбе с организованной преступностью майор Григорьев.
Здесь же находились замначальника областного УВД полковник Листов и представитель ФСБ подполковник Андрейченко.
– Я вообще мог сегодня не приходить, – ответил Гришаев. – Сегодня ваш день, вот вы и работайте. Завтра принесете мне материалы, возбудим уголовное дело. Кстати, на какую статью оно тянет, по-вашему?
– Сам решай, – ответил ему майор Григорьев. – Жертве всадили пулю в голову из снайперской винтовки.
– Значит, стопроцентная заказуха, – резюмировал Гришаев. Он посмотрел на молчащего угрюмого Слатковского и спросил:
– Вы в состоянии сейчас переговорить со мной?
Тот молча кивнул, и они отошли в сторону. Слатковский выглядел подавленным и удрученным.
За десять лет, прошедшие с тех пор, как Слатковский проходил свидетелем по одному из дел, которое вел Гришаев, они, пожалуй, ни разу не общались, лишь иногда встречаясь в городских властных кругах.
Слатковский, собственно, забыл про существование Гришаева. Следователь, в свою очередь, лишь краем глаза следил за коммерческой карьерой новоявленного банкира.
– Я, к сожалению, мало что могу сказать, для меня это такая же неожиданность, как и для вас, – сказал Слатковский.
– С чего вы взяли, что для меня это такая уж неожиданность? – усмехнулся Гришаев.
– Не понял, – удивился Слатковский, – что вы этим хотите сказать?
– Я хочу сказать, что о трудностях вашего банка известно многим информированным людям этого города, – ответил Гришаев. – Я знаю, что в городских судах находится несколько исков ваших бывших клиентов к Финком-банку… Хотя вы правы, убийство – это всегда неожиданность.
Гришаев недолюбливал Слатковского и поэтому говорил
Тот в ответ окинул следователя суровым взглядом и произнес:
– Единственное, в чем вы можете быть уверены, господин Гришаев, так это в том, что сегодняшнее убийство не имеет никакого отношения к делам Финком-банка. Слухи о неустойчивом положении Финком-банка распускают наши недобросовестные конкуренты. Финансовое положение Финком-банка стабильное. Мы платим по всем своим обязательствам.
– Чего нельзя сказать о ваших бывших клиентах, подавших на вас в суд. Их положение никак не назовешь стабильным. Я говорю это по материалам дела, которое заведено против вашего банка в городской прокуратуре.
– Я могу повторить, что это всего лишь происки конкурентов и ничто иное. И еще…
Слатковский глубоко вздохнул и продолжил более спокойным тоном:
– Я уверен, что это убийство никак не связано с нынешней профессиональной деятельностью вице-президента банка Грушина. Алексей Германович, собственно, меньше года назад занял этот пост и, по большому счету, еще не успел войти в суть всех проблем банка. Корни этого убийства надо искать в прошлой деятельности господина Грушина, который до банка работал финансовым советником в ряде коммерческих структур. Пожалуй, это все, что я могу сейчас сказать, больше мне добавить нечего.
– Спасибо и на этом, Александр Григорьевич, – ответил Гришаев. – Мы, несомненно, воспользуемся вашими советами и поднимем все прошлые связи убитого. Но, пожалуй, и ситуацию, сложившуюся в вашем банке и вокруг него, мы тоже не обойдем стороной.
– Это ваше право, – устало произнес Слатковский.
Он попрощался с Гришаевым и с милицейским начальством и, бросив последний взгляд на лежащий возле подъезда труп Грушина, накрытый брезентом, пошел прочь со двора к поджидавшему его на улице «Линкольну».
Гришаев вернулся к группе милиционеров.
– Ну что, прокурор, произведешь осмотр жмурика или поедешь домой? – с легкой усмешкой на устах спросил его Малышев.
Гришаеву очень не хотелось этого делать, но все же многолетняя привычка вникать во все тонкости дела самому взяла свое, и он произнес:
– Давайте-ка, посвятите меня в детали дела, раз уж я здесь нахожусь.
Майор Григорьев кивнул на высокого человека в короткой кожаной куртке и сказал:
– Вон твой приятель, капитан Краснов. Он и расскажет тебе о том, что удалось узнать.
– Краснов! Разъясни ситуацию прокурору.
Гришаев и Вячеслав Краснов не раз сотрудничали друг с другом по разным уголовным делам. Несмотря на разницу в возрасте – Краснову было тридцать шесть лет, – они поддерживали друг с другом не только профессиональные, но и дружеские отношения.
Краснов подвел Гришаева к трупу и поднял брезент.
Банкир лежал лицом вниз и чуть на боку. В этом положении хорошо была видна рана на голове. Пуля попала в затылочную часть, чуть ближе к левому уху. И, судя по всему, смерть наступила мгновенно.