Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

Будницкий Олег Витальевич

В Берлине Эренбург обращается к еврейским мотивам 671 . Он пишет «Шесть повестей о легких концах» (Берлин: Геликон, 1922). В 4-й главе этой книги, «Шифс-карте», предваренной иллюстрацией Эль Лисицкого, описывается Бердичев в годы Первой мировой и Гражданской войн: погромы, евсекция, превращение синагоги в клуб им. Троцкого, запрет соблюдать Субботу. Главный герой – часовщик Гирш, надеявшийся получить от эмигрировавшего в Америку сына «шифскарту» и уехать к нему, – погибает во время погрома. Иллюстрация Эль Лисицкого представляет собой коллаж: отпечаток ладони, в центре которого – две еврейские буквы, пей и нун, – аббревиатура, с которой начинаются традиционные надписи на еврейских надгробиях 672 .

671

О «еврейском духе» в прозе Эренбурга см.: Кантор В. Метафизика еврейского «нет» в романе Ильи Эренбурга «Хулио Хуренито» // Русско-еврейская культура / Ред. О.В. Будницкий. М., 2006. С. 245 – 371; B'erard E. Il’ja Erenburgs Berliner Zeit (1921 – 1923) // Russische Emigration in Deutschland 1918 bis 1941 / Hrsg. K. Schl"ogel. Berlin, 1994. S. 326 – 227. Среди художников к подобным исключениям можно отнести Л.О. Пастернака: художник, принадлежащий к русской культурной среде, хорошо знакомый с Германией, иллюстрирующий

русские книги, по приезде в Берлин обращается к еврейской теме: он создает портреты немецко-еврейского художника Г. Штрука, которого как он, так и М. Шагал считали своим учителем, Л. Шестова, Г. Когена, М. Гнесина, издает «Альбом портретов еврейских деятелей» и альбом «Рембрандт и еврейство в его творчестве». В 1924 году по предложению А.Э. Когана, редактора «Жар-птицы», совершает поездку в Палестину и по ее итогам создает множество зарисовок. См.: Лапшин В. Леонид Пастернак в Берлине // Пинакотека. 1999. № 10 – 11 (3 – 4). С. 128 – 135. Кроме того, в 1922 году Л.О. Пастернак входит в состав комиссии при Берлинском бюро экзекутивы еврейской конференции помощи. Совместно с Д. Бергельсоном и Б. Кацем он занимался составлением списка нуждающихся литераторов (Рассвет. 1922. № 3. С. 17).

672

О соотношении текста Эренбурга и иллюстрации Эль Лисицкого см.: Духан И. Эль Лисицкий и русско-еврейско-немецкий авангард // Русско-еврейская культура. С. 465 – 468.

Описание жизни евреев в Германии появляется в более позднем произведении Эренбурга – сатирическом романе «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца», который написан уже после отъезда Эренбурга из Берлина (но опубликован в 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис»). Лазик Ройтшванец, гомельский портной, волею судеб и, разумеется, автора становится героем плутовского романа. Обстоятельства гонят его с места на место, заставляют менять социальные роли и профессии. Он попадает в Германию: сначала в Кенигсберг, где директор аптеки Дрекенкопф придумывает рекламный трюк и заставляет Лазика стоять в витрине и изображать тщедушного еврейского ребенка (рядом с ним в витрине стоит его антипод – огромный здоровый немец), затем в Берлин, где он пытается сняться в художественном фильме в роли русского революционера. Потом Лазик работает распространителем листовок, кошачьей сиделкой и обезьяной в цирке, затем попадает последовательно в Магдебург, Штутгарт, Майнц и Франкфурт, где выдает себя за хасидского цадика. В Англии Лазика арестовывают, заподозрив в нем большевистского агента; в конечном счете Лазик, мечтающий о том, чтобы вернуться в Гомель, где живет его любовь – незабвенная Фенечка Гершанович, оказывается в Иерусалиме, где и умирает. Роман – сатира на «всех и вся», в том числе сионистов.

Приехав в Тель-Авив, Лазик сразу увидел десяток евреев, которые стояли возле вокзала, размахивая руками. Подойдя к ним поближе, Лазик услышал древнееврейские слова. Он не на шутку удивился.

– Почему вы устраиваете «миним» 673 на улице, или здесь нет синагоги для ваших отсталых молитв?

– Дурень, кто тебе говорит, что мы молимся? Мы вовсе обсуждаем курс египетского фунта, и здесь все говорят на певучем языке Библии, потому что это наша страна, и забудьте скорее ваш идиотский жаргон!

Лазик только почесался. Он-то знал эти певучие языки! Они хотят устроить биржу по-библейски? Хорошо. У кого не бывает фантазий. Главное, где бы здесь перекусить?.. 674

673

Имеется в виду миньен (совр. иврит – миньян), в иудаизме – кворум из 10 мужчин старше 13 лет, необходимый для произнесения некоторых молитв.

674

Цит. по: http://www.imwerden.info/belousenko/books/Erenburg/erenburg_lazik.htm.

Роман Эренбурга так и остался эмигрантским. На родине он был издан 22 года спустя после смерти автора, в 1989 году.

Однако вернемся к культуре, которая создавалась русскими евреями на еврейских языках – именно обращение к ивриту и идишу делало ее в глазах немецких евреев «настоящей» 675 . В журнале М. Бубера «Der Jude» – издании немецких сионистов – высказывалась идея, что сионистская литература на немецком языке подлинно сионистской не является, и эпитет «истинно еврейский» употреблялся лишь по отношению к авторам, писавшим на еврейскую тему и на еврейских языках. Символами этой литературы стали Х.Н. Бялик и будущий Нобелевский лауреат Ш.Й. Агнон, писавшие прежде всего на иврите. Предпочтение отдавалось именно ивриту, поскольку он представлялся авторам журнала способом преодолеть изгнание, вернуться в Сион – в языковом плане 676 .

675

Brenner M. The Renaissance of Jewish Culture in Weimar Germany.

676

Cresti S. Aporien der j"udischen Identit"at. Literatur und Judentum in der Zeitschrift Der Jude von Martin Buber // J"udisches Leben in der Weimarer Republik / Hrsg. W. Benz, A. Paucker u. P. Pulzer. T"ubingen, 1998. S. 265.

В 1920-е годы Берлин становится центром гебраистского движения. Для еврейских авторов, живших в Пруссии и говоривших по-немецки, литературные опыты на иврите не были редкостью, и в этом отношении межвоенное немецкое еврейство наследовало почтенной традиции. Представители первого поколения еврейского Просвещения (М. Мендельсон, Н.Г. Вессели) писали на иврите, в Кенигсберге с 1784 года выходил первый журнал на иврите «Ѓа-меассеф». Иврит был выбран просветителями, поскольку он удовлетворял идеалу «чистого языка» (идиш, смешанный язык, включающий германскую, семитскую, романскую и славянскую лексику, «чистым» быть признан не мог) и поскольку он мог служить предметом национальной гордости: ведь именно на иврите была написана Библия – священный текст, объединяющий еврейскую и европейскую культуру.

Первоначально планировалось, что иврит послужит проводником просветительских идей для еврейского народа, а потом, когда степень модернизации евреев станет достаточной, они смогут полностью перейти на немецкий 677 . В 1909 году в Берлине была проведена конференция гебраистов – в качестве ответа на конференцию идишистов, прошедшую полутора годами раньше в Черновцах. В 1910-е годы в Берлине поселились М.Й. Бердичевский, Ш.Й. Агнон и Э. Бен-Иеѓуда, автор «Исторического словаря» иврита, с деятельностью которого традиционно связывают возрождение иврита в качестве разговорного языка. В 1913 году в Берлине был основан сионистский фонд «Кедем», который поддерживал разные начинания гебраистов – от издания школьных учебников до основания в Иерусалиме Академии языка иврит 678 . Существовали несколько языковых салонов, где говорили на иврите, самым известным из которых был салон Вилла Штрук на западе Берлина, на базе которого в 1917 году был основан Клуб иврита (das Hebr"aische Club), или Бейт-ѓа-ваад ѓа-иври 679 .

Основной целью деятельности, которую декларировал Бейт-ѓа-ваад ѓа-иври, была гебраизация еврейского образования: создание детских садов и школ с преподаванием на иврите и курсов иврита для взрослых. Первые курсы для взрослых, где иврит изучался как разговорный язык, были открыты в Берлине в 1919 году; в 1925 году они стали школой по подготовке учителей при берлинской еврейской общине, в школе насчитывалось 290 учеников 680 . В 1922 году на встрече в Бейт-ѓа-ваад ѓа-иври Х.Н. Бялик одобрительно отозвался о немецко-еврейской публике: «Впервые после того, как я покинул Россию, я почувствовал себя среди моего народа, в теплой и живой атмосфере иврита. Всюду, куда бы я ни приезжал прежде, я чувствовал себя чужим, как будто бы между мною и окружающими стояла стена, поскольку там не говорили на иврите. Только в Берлине эта стена пала» 681 .

677

См.: Shavit Y. A Duty Too Heavy to Bear: Hebrew in the Berlin Haskalah, 1783 – 1819: Between Classic, Modern, and Romantic // Hebrew in Ashkenaz. A Language in Exile / L. Glinert, ed. New York, Oxford: Oxford University Press, 1992. P. 111 – 128.

678

Schaefer B. Hebr"aisch im zionistischen Berlin // J"udische Sprachen in deutscher Umwelt. Hebr"aisch und Jiddisch von der Aufkl"arung bis ins 20. Jahrhundert / Hrsg. M. Brenner. Goettingen, 2002. S. 72.

679

Ibid. S. 73; Pinsker Sh. M. Literary Passports: The Making of Modernist Hebrew Fiction in Europe. Stanford: Stanford University Press, 2011. P. 108.

680

Perets R. Die Vermittlung der hebr"aischen Sprache in Deutschland vor 1933 // J"udische Sprachen in deutscher Umwelt / Hrsg. M. Brenner. S. 81.

681

Brenner M. The Renaissance of Jewish Culture in Weimar Germany. P. 185.

Итак, немецким гебраистам было чем гордиться. Однако сами они возрождение иврита воспринимали как феномен, связанный с остъюден и с идишем. «Ивриту в Германии [со времен Мендельсона] было уже почти нечего терять. Насаждавшаяся религиозная реформа была возможна лишь потому, что немецкие евреи абсолютно, катастрофически не знали идиша. И все же с тех пор положение иврита в Германии сумело ухудшиться. Исчез всем известный язык, который пользовался бы древнееврейской письменностью, – идиш. Раньше текст заповедей бубнили без понимания – теперь немецкие евреи не могут его и прочесть. Молодежи иврит безразличен. Изучать иврит в детстве – знак отсталости… А на востоке, напротив, позиции иврита крепнут. Сколько он потерял в качестве языка заповедей – столько он приобрел в качестве живого разговорного языка» 682 . Так писал в 1911 году Генрих Лёве, сионист, общественный деятель, гебраист, энтузиаст возрождения иврита: родным языком для его дочери Ѓадассы, как и для сына Элиэзера Бен-Иеѓуды Итамара, был иврит 683 .

682

Schaefer B. Hebr"aisch im zionistischen Berlin. S. 68.

683

Ibid. S. 69 – 70.

В веймарский период Берлин становится одним из центров литературного творчества на иврите, и действительно, роль писателей из Восточной Европы в этом велика. В 1918 году в Берлин возвращается Ш.И. Гурвиц, который еще до войны был заметным деятелем гебраистского движения в Берлине, издавал два журнала на иврите: в 1907 году основан журнал «Ѓе-атид» («Будущее), в 1912 – «Нетивес» («Нетивот», «Пути»). После войны Гурвиц вновь возглавил собственный кружок гебраистов. В начале 1920-х приезжают Бялик, Ш. Черниховский (ставший почетным председателем Бейт-ѓа-ваад ѓа-иври), З. Шнеур, У. Ц. Гринберг, Н. Соколов, Ш. Равидович – идеолог создания культуры на иврите в диаспоре (в 1929 году он возглавил Бейт-ѓа-ваад ѓа-иври). Большую долю от числа посетителей ивритоязычных кружков составляли восточноевропейские евреи. Г. Шолем отмечает, что в салоне Вилла Штрук «говорили на немецком со славянским акцентом… на идише и на иврите вперемешку» 684 .

684

Цит. по: Schaefer B. Hebr"aisch im zionistischen Berlin. S. 73.

В начале 1920-х годов Берлин становится центром книгоиздания на иврите 685 . Причины этому были все те же: инфляция, дешевизна типографских работ, отсутствие цензуры. «Штыбель» – предприятие Аврома Йойсефа Штыбеля – печатало литературу на иврите, переводы западной и идишской литературы на иврит, книги по искусству, издавало журнал «Ѓа-текуфа». Издательство «Шокен» (основанное Залманом Шокеном, одним из создателей журнала «Der Jude», основателем Института изучения еврейской поэзии, другом, спонсором и издателем Ш.Й. Агнона) выпускало средневековые и новые тексты на иврите, а также произведения немецкоязычных еврейских авторов и книги, имеющие отношение к еврейскому вопросу. «Эшколь» – сионистское по своей идеологии издательство, основанное Нохумом Гольдманом и Янкевом Клацкиным, – выпускало, в частности, Еврейскую энциклопедию (Encyclopedia Judaica) на немецком языке и на иврите. Действовали также издательства «Оманут» («Искусство»), «Ѓа-сэфер» («Книга»), «Явне» и другие.

685

Pinsker Sh M. Literary Passports. P. 110.

В Берлине сложилась культура литературных кафе, в которых собирались гебраисты, идишисты и немецкоязычные еврейские писатели, царила абсолютная эклектика: встречались представители разных идеологических течений, разных поколений, авангардисты и традиционалисты, берлинцы и чужаки 686 . Это прежде всего «Caf'e Monopol», «Caf'e des Westens» и «Romanisches Caf'e». В этих кафе происходило чтение произведений, велись литературные дискуссии на нескольких языках, редактировались журналы на иврите (в том числе упомянутый «Ѓе-атид»). В воспоминаниях Итамара Бен-Ави, сына Элиэзера Бен-Иеѓуды, есть любопытное упоминание: в «Romanisches Caf'e» у гебраистов был свой столик, и официант, который его обслуживал, выучил набор необходимых слов и фраз на иврите 687 .

686

Подробнее см.: Ibid. P. 121 – 122, 134 – 135; Bechtel D. Jiddische Literatur und Kultur in Berlin im Kaiserreich und in der Weimarer Republik // J"udische Sprachen in deutscher Umwelt. Hebr"aisch und Jiddisch von der Aufkl"arung bis ins 20. Jahrhundert / Hrsg. Michael Brenner. Goettingen, 2002. S. 89 – 90.

687

Pinsker Sh. M. Literary Passports. P. 123.