Русско-японская война, 1904-1905
Шрифт:
После ночного боя у с. Ендоуниулу для обороны его были оставлены под начальством полковника Мартынова 6 батальонов Моршанского и Зарайского полков. Японцы пытались днем 29-го овладеть этим селением, но были легко отбиты. Начальник 3-й пехотной дивизии дал указание полковнику Мартынову в случае невозможности удержаться в с. Ендоуниулу отступить и убрать батарею. После полудня батарея начала поражаться ружейным огнем и отступила. Между 13 часами 30 минутами и 15 часами Моршанский полк очистил с. Ендоуниулу, за ним стали отходить и два батальона Зарайского полка. Эти 6 отличных батальонов сохранили полный порядок и были готовы к самому упорному бою. Потери этих батальонов были весьма незначительные. Во время этого отступления к полковнику
Несколько позже Моршанский полк, вопреки вышепомещенному мнению полковника Мартынова, был послан на поддержку правого фланга 17-го корпуса, но было уже поздно.
Еще более необъяснимы действия полковника Мартынова в тот же день в другом случае.
По настояниям генерала барона Бильдерлинга командир 6-го Сибирского корпуса выслал в распоряжение начальника Западного отряда бригаду 55-й дивизии в составе 219-го Юхновского и 220-го Епифанского пехотных полков с 4 батареями. Уже в 9 часов голова бригады подошла к главной позиции 17-го армейского корпуса у с. Ченлиутхангоу.
Командующий 17-м армейским корпусом по получении известия, что войска правого фланга отступают, просил назначить в его распоряжение один из прибывших полков с целью восстановить бой на правом фланге. Просьба эта была уважена, и был назначен 219-й Юхновский полк. Начальник 3-й пехотной дивизии получил приказание командующего корпусом «назначить офицера провести полк к тому месту, где таковой необходим».
В 12 часов командующий 55-й дивизией генерал-майор Лайминг получил приказание «выслать один полк без артиллерии в направлении на Сяодунтай на правый фланг расположения 9-го и 10-го полков, где и поступить в распоряжение генерал-майора Янжула».
Около часу дня полк начал отступление, но по неизвестным причинам не к правому флангу расположения 17-го корпуса, а к его центру. Попытка полковника Ванновского направить полк на поддержку частей правого фланга не имела успеха. По реляции 55-й дивизии, «все движения полка производились смело, навстречу отступающих Моршанского и Зарайского полков». [323]
При этом наступлении юхновцы пропустили части Моршанского и Зарайского полков и продолжали движение в направлении на с. Ендоуниулу. Почему прибытие Юхновского полка не послужило для полковника Мартынова сигналом к приостановке отступления и производству общей контратаки — неизвестно, но совершился малообъяснимый и печальный факт: в то время, как четыре батальона Юхновского полка продвигались вперед, шесть отличных, не расстроенных боем батальонов в том же направлении продвигались назад. Юхновцы шли в густых строях, чуть не в колоннах. Встреченный огнем с фронта и с флангов, полк этот в самое короткое время понес потери в 22 офицера и 810 нижних чинов и в беспорядке отступил, увлекая своим отходом и войска полковника Ванновского.
2 октября полковнику Мартынову было поручено начальствование над войсками левого фланга участка 17-го корпуса с приказанием упорно оборонять с. Ламатунь. Не теснимый противником, полковник Мартынов очистил с. Ламатунь, за что получил замечание от командующего 17-м корпусом. В японской армии командир полка из армии Ноги не поддержал под Порт-Артуром соседний полк и был за это расстрелян. У нас полковник Мартынов за бои на р. Шахе получил чин генерал-майора{38}.
После неудачной во всех отношениях контратаки положение дел ухудшилось настолько, что войска 17-го корпуса не удержались на своей главной позиции, а отступили за р. Шахе, предрешив этим и отход к этой реке войск 10-го армейского корпуса.
В войсковых реляциях имеется указание, что уже при начале отступления
Между тем командующий 17-м корпусом рассчитывал задержаться на главной позиции и получил разрешение расположить 220-й Епифанский полк с 4 батареями 6-го Сибирского корпуса на главной позиции, и несколько впереди был расположен корпусной резерв в составе трех батальонов Нежинского полка.
Всего с подходом бригады 55-й дивизии начальник Западного отряда располагал 11 батальонами, еще не бывшими в бою (считая и три батальона Нежинского полка). К ним могли быть присоединены 6 батальонов полковника Мартынова совершенно бодрых. На правом фланге у полковника Стаховича 3 батальона тоже понесли весьма малые потери и были вполне готовы к упорному бою. Таким образом, в распоряжении начальника Западного отряда и командующего 17-м корпусом к 15—16 часам еще находилось 20 батальонов, с которыми можно было продолжать упорный бой. Уступом позади в нескольких верстах стояло 16 батальонов 6-го Сибирского корпуса, еще не бывших в бою. Но вместо энергичного употребления этих сил мы вновь допустили разброску их. Мы подали помощь правому флангу только 4 батальонами Юхновского полка, а могли подать 11 (бригадой 55-й дивизии и 3 батальонами Нежинского полка). Но и этот полк попал не туда, куда назначался. 6 батальонов полковника Мартынова контратаку не поддержали. Остальные 7 батальонов, вместо поддержки передовых частей, мы израсходовали на занятие главной позиции, но эта задача им оказалась не по силам. При отступлении других частей 17-го корпуса без упорного боя отступили и эти 7 батальонов к р. Шахе.
Одной из причин неудачного распоряжения войсками 17-го корпуса и прибывающими к ним подкреплениями служила весьма малая осведомленность начальствующих лиц разных степеней о том, что происходило не только у противника, но и в наших боевых линиях.
Так, утром 29 сентября, для отряда генерал-майора Защука было неожиданностью, что японцы за ночь в 400 — 600 шагах от наших позиций вырыли окопы и заняли их большими силами. Тяжелое положение отряда генерал-майора [325] Защука, теснимого с фронта и обходимого во фланг и в тыл, было неожиданностью для штаба 17-го корпуса. В реляции 17-го корпуса о бое 29 сентября значится, что известие об отступлении 9-го и 10-го полков и оставлении ими артиллерии «явилось полной неожиданностью после спокойных донесений о положении дел на правом фланге и об отбитых атаках».
Начальник штаба Западного отряда генерал-майор Тизенгаузен совершенно был не знаком с тем, что делалось в 17-м корпусе. Вечером 29 сентября он послал командиру 10 корпуса сообщение о том, что части 17-го корпуса не отступили с главной позиции.
Начальник Западного отряда был тоже недостаточно осведомлен о ходе дел на правом фланге. Так им послано было донесение командующему армией, что контратака на правом фланге под начальством полковника Ванновского имела успех и мы отбили оставленные нами орудия обратно. Командир 6-го Сибирского корпуса тоже не оценил значения боя на правом фланге и, имея указание оказать содействие Западному отряду в случае перехода японцев в решительное наступление, не сделал это в достаточной мере, а продолжал укреплять оборонительную позицию, занятую им всего в 4 верстах за правым флангом главной позиции, выбранной для войск Западного отряда.
Для лучшей оценки приведенного описания действий 17-го армейского корпуса прибавим несколько слов и о действиях соседних с корпусом частей войск.
10-й армейский корпус, составлявший левый фланг расположения Западного отряда, с вечера 29-го начал отход на главную позицию (где Хунбоасанская сопка), а затем, не дождавшись указаний начальника Западного отряда и не предупредив соседний 1-й армейский корпус, отступил к позиции вперед р. Шахе. 28 и 29 сентября против 10-го корпуса действовали только незначительные силы японцев.