Русское монашество
Шрифт:
Учеником св. Дионисия был и Филипп Рабанский, основавший пустыньку на берегу речки Рабанки в 1446/47 г.; несколько позже подвизался монах по имени Стефан († 1542), суровый пустынножитель, который тоже основал пустынь [92] .
Современник св. Дионисия, монах Александр Куштский († 1439), построил пустынь у впадения речки Кушты в Кубенское озеро, недалеко от Спасо–Каменного монастыря [93] .
Это четыре важнейшие группы подвижников, с деятельностью которых связана монастырская колонизация XIV и XV вв. Из них три группы через св. Кирилла Белозерского и св. Корнилия Комельского восходят к св. Сергию Радонежскому. Разумеется, ими не исчерпывается вся монастырская колонизация той эпохи. Были еще малые группы подвижников и отдельные иноки, которые участвовали в ней.
92
Зверинский. 2. № 1173, 1208; Семигородский монастырь тоже основан учениками Дионисия. Там же. 2. № 1144.
93
Зверинский. 2. № 605, 1189; Ключевский. Ук. соч. С. 300, 372.
Среди них надо упомянуть небольшую группу нижегородских подвижников, связанных с
Следует сказать еще о небольшой группе подвижников, возраставших под влиянием св. Александра Свирского († 1533), которого очень чтили в Московской Руси. С его именем связано создание двух монастырей. Его ученики основали еще три пустыни, все поблизости друг от друга, к северо–востоку от Ладожского озера. Эта группа принадлежит уже XVI в. [95]
94
Зверинский. 2. № 1055, 1158.
95
Зверинский. 2. № 607, 1215; 1. № 344, 193.
Особняком стоят псковские подвижники во главе со св. Евфросином Псковским († около 1481 г.) [96] , а также новгородские иноки, которые основали ряд маленьких пустынек вокруг Новгорода, находившихся в административной и хозяйственной связи с тамошними городскими монастырями [97] .
Широко известный в более поздние времена Валаамский монастырь тоже участвовал в монастырской колонизации XIV–XV вв. Иноки этой обители проникли далеко на северо–восток, до Онежского озера и еще дальше [98] .
96
Серебрянский. Очерки монастырской жизни Псковской земли (1908).
97
Греков. Дом Св. Софии (1914).
98
Валаамский монастырь и его подвижники (1889).
Мы назвали важнейшие группы подвижников и главные направления монастырской колонизации на Руси. Исторические факты говорят о том, что монашество, участвуя в процессе колонизации, не только совершило великий христианско–просветительский подвиг, но проделало большую государственно–политическую и хозяйственную работу, в результате которой в Московское государство влилась огромная христианизированная земля от Вологды до Белого моря. Поэтому чисто монашеские течения и направления играют столь важную роль в государственно–политической жизни Древней Руси; монашество приобретало не только религиозное, но и большое политическое влияние в государстве, что особенно ярко проявилось в середине XVI в. Борьба между монашескими партиями — нестяжателями и иосифлянами (о ней речь пойдет в следующей главе) — хорошо доказывает это утверждение.
Для монашества навсегда остались дороги имена его первоначальников и учителей — св. Сергия и Кирилла, св. Павла и Корнилия, ибо эти мужи, с одной стороны, своим духовным авторитетом заложили основу монастырской жизни, а с другой — сами стали примерами для подвижников, воплотив в себе лучшие черты национально–русской аскезы. Пока в обителях жив был дух их основателей, до тех пор продолжался расцвет монастырского подвижничества, форма и содержание которого передавались от поколения к поколению иноков. Но как только разрушилось внутреннее единство монастырской жизни, монастыри попали в кризисную полосу. Часть монахов чувствовала приближение опасности уже в конце XV в. Они видели, что под угрозой находятся сами основы строгой киновии, и если дело пойдет так и дальше, то эти основы будут вовсе разрушены. Опасность нес с собой рост монастырских земельных владений, причины которого коренились как в религиозной, так и в хозяйственной жизни страны. Монастырский быт нуждался в реформе, в новом возрождении аскетизма. Но на этот раз в качестве спасительного средства предложено было не восстановление строгого общежития, а особножительство, опиравшееся на неукоснительное соблюдение обета бедности и на старчество как на школу аскетико–мистического воспитания иноков.
Глава IV. Иосиф Волоцкий и Нил Сорский. Спор между двумя аскетическими направлениями
1. Св. игумен Иосиф Волоцкий и его церковно–политические воззрения
XV в. был вершиной русского подвижничества. Этот расцвет, возвысивший духовный авторитет монашества в государственной жизни, явился следствием плодотворного духовного делания целого сонма подвижников, которые так или иначе были связаны со школой св. Сергия Радонежского. Аскетические воззрения Сергия, который подчеркивал решающее значение строгого общежития, стали основой монастырской жизни. Но преподобный Сергий не предлагал целостной системы аскетического воспитания, он скорее полагался на духовные дары своих преемников. И вот уже у некоторых его учеников — у св. Павла Обнорского или св. Кирилла Белозерского — проступают своеобразные черты их духовной индивидуальности. Следствия личностного, индивидуального подхода к аскезе не замедлили проявиться: у новых поколений подвижников мы обнаруживаем новые черты. Они становятся вполне заметны уже в последней четверти XV в.; в монашестве формируются два направления, по–разному понимающие суть христианской аскезы; в результате русское иночество разделилось на две борющиеся партии: одна известна под названием «иосифлян» (именуется так по ее главному представителю Иосифу Волоцкому), а другая — под названием «нестяжателей» или «заволжских старцев».
Иосиф, настоятель Волоколамского монастыря в окрестностях Волока Ламского, недалеко от Москвы, генеалогически тоже связан со школой Сергия Радонежского. Ученик св. Сергия Никита, основавший монастырь в Серпухове, последние свои годы провел в Высоцком монастыре в Боровске (Калужская губерния), там у него был ученик, находившийся под его духовным руководством. Этот ученик по имени Пафнутий, из крещеной татарской семьи, около 1445 г. основал в дремучем лесу вблизи Боровска монастырь. Духовная связь Пафнутия с преподобным Сергием (через Никиту) придавала ему особый авторитет в глазах современников и московского общества более поздней эпохи [99] . Почти 30 лет управлял Пафнутий Боровской обителью. Он оказался очень способным хозяином и строгим настоятелем, придававшим весьма большое
99
Иосиф Волоцкий. Сказание о св. отцех, в.: Чтения. 1847. 7; ср.: Послание Леонида, епископа Рязанского, царю Феодору Иоанновичу (1584–1598), в: Тихонравов. Летопись русской литературы и древности. 5. Ч. 3. С. 142; АИ. 1. № 410. По летописным сведениям (ПСРЛ. 8. С. 183), Пафнутий основал монастырь в 1443 г.
100
Ключевский. Ук. соч. С. 294, 439–453; Кадлубовский. Ук. соч. С. 209 и след.
В атмосфере этого монастыря с хорошо поставленным хозяйством — Пафнутий получил в дар от великого князя много денег и земель, — где аскеза понималась в некотором смысле внешним образом, получил юный Иосиф свое начальное иноческое воспитание [101] . Он родился в 1439/40 г. в боярской семье. В 20–летнем возрасте он пришел в Боровский монастырь (около 1460 г.) после недолгого пребывания в другой обители, монашеский быт которой его не удовлетворил. В своей подвижнической жизни Иосиф следовал наставлениям Пафнутия: тяжелая работа в разных хозяйственных заведениях монастыря и долгие богослужения, которые совершались пафнутьевскими иноками с чрезвычайно строгим, «буквальным» соблюдением устава. Это и была та школа, которая привила Иосифу особо ревностное отношение к внешнему поведению монаха за богослужением, что в составленном им монастырском уставе («Духовной грамоте») стоит на первом месте.
101
Житие Иосифа в: ВМЧ. 9 сентября. С. 455–498; его монастырский устав («Духовная грамота»): Там же. С. 499–615. Об Иосифе см.: Хрущов. Исследование о сочинениях Иосифа Санина, преподобного игумена Волоцкого (1868); кроме того, работы Булгакова, Жмакина, Кадлубовского и Федотова.
Стареющий Пафнутий видел, что Иосиф по своему характеру лучше других годится в его преемники, и стал привлекать его к делам монастырского управления в надежде, что Иосиф, если братия изберет его настоятелем, сумеет сохранить в обители дух ее основателя. Иосиф часто сопровождал игумена в его поездках в Москву и находил там при дворе великого князя благожелательный прием. Иосиф, действительно, стал преемником Пафнутия. Неясно, правда, каким образом он получил сан настоятеля — по выбору братии или по распоряжению великого князя: два жития, составленные вскоре после кончины Иосифа, противоречат друг другу в рассказе об этом событии. Во всяком случае, хорошие отношения Иосифа с великим князем не могли не учитываться братией. Уже в начале своего настоятельства Иосиф столкнулся с заботами и трудностями, которые хорошо характеризуют Пафнутьевский монастырь. Монастырь жил больше в духе формальной строгости, очень много внимания уделялось хозяйственным делам; когда Иосиф попытался поднять уровень общежития в монастыре, который (вероятно, из–за большого размаха хозяйственных работ) претерпевал обмирщение, среди братии возникло недовольство и ропот. Старые монахи, которые уже привыкли к устоявшемуся быту, оказали упорное сопротивление нововведениям, хотя в принципе и они признавали необходимость улучшения порядка. Противление пафнутьевской братии было так сильно, что Иосиф вынужден был уйти из обители. В сопровождении одного монаха он некоторое время — около года — пространствовал из монастыря в монастырь; заходил он в этих странствиях и в Кириллов монастырь на Белом озере [102] .
102
Описание этого странничества Иосифа содержится во 2–й части 10–й главы его устава; оно опубликовано также отдельно в: ЛЗАК. 2 (1862/63), в сокращении в: Чтения. 1847. 7.
Через год Иосиф возвратился в Боровский монастырь, но там оставался недолго, ибо уже решил основать свою, новую обитель. Он ушел из Боровского монастыря вместе с несколькими иноками, направившись в сторону Волока Ламского (Волоколамска), и основал монастырь (1479), который быстро вырос и сыграл столь важную роль в церковных делах следующего столетия. Богатые вклады (села и деньги), которые получал монастырь Иосифа от волоколамского князя, доказывают только то, что Иосиф сумел скоро установить с ним добрые отношения. Материальное благосостояние обители позволило уже в 1486 г. построить большую каменную церковь и украсить ее фресками знаменитого иконописца XV–XVI вв. Дионисия [103] ; позже были воздвигнуты высокая колокольня и несколько других монастырских строений, все из камня, что в ту пору в лесной полосе Северной Руси осуществимо было лишь при щедрой денежной поддержке [104] . Богатые дары стекались отовсюду, особенно от людей, которые постригались в монастыре и передавали ему все свое имущество. Иосиф охотно принимал приношения, и вскоре его монастырь размахом своего хозяйства стал похож на монастырь Пафнутия: кругом лежали поля, на полях работали крестьяне из монастырских сел, везде стояли амбары, риги и навесы; новоначальному иноку монастырь представлялся большим поместьем, и многие монахи, имевшие хозяйственные послушания, должны были все свободное от богослужений время посвящать хозяйственным попечениям. Это позволяло игумену заниматься благотворительностью и в неурожайные годы помогать населению окрестных сел [105] .
103
О Дионисии см.: Георгиевский В. Фрески Ферапонтова монастыря (1911); здесь же помещен подробный инвентарь Иосифова монастыря за 1545 г. Об истории обогащения монастыря см. послания Иосифа Б. В. Кутузову (в: ДРВ. 14. С. 177) и княгине Марии Голениной (в: Хрущов. С. 255–260); а также: Хрущов. С. 39 и след.; Зверинский. 2. № 845; Геронтий (Куреановский), архим. Иосифов Волоколамский второклассный монастырь (1903).
104
В монастыре прп. Сергия первая каменная церковь была выстроена через 30 лет после его кончины. Горский А. Историческое описание Св. — Троицкой Сергиевой лавры. 1 (1890). С. 6.
105
Но я должен заметить, что выводы Г. Флоровского (Пути русского богословия. 1937. С. 18) о социальной деятельности Иосифа не вполне правильны; ср. мою рецензию в: Jahrbuch fьr neuere Geschichte Osteuropas. 3 (1938). S. 262.