Русское слово в лирике XIX века (1840-1900): учебное пособие

Граудина Людмила

ПЕРЕД МИЛЮТИНЫМИ ЛАВКАМИ

Пошли, Господь, свою подачкуТому, кто жаркою порой,Как утлый челн в морскую качку,Идет по знойной мостовой……………………Так облегчи, Господь, веригиТому, кто много претерпел,Кто в здешней жизни кроме фиги.Других плодов еще не ел.Не позднее 1869 г.

Милютины лавки – гастрономический магазин в Петербурге. В пародии сохранены лишь некоторые внешние языковые контуры стихотворения Тютчева – в его первой и последней

строфе. Так, у Ломана использовано одинаковое начало первой строфы и ее грамматическая конструкция:

Пошли, Господь, свою подачкуТому, кто…

То же заимствование и в последней строфе:

Так облегчи, Господь, веригиТому, кто…

Этих строк было достаточно, чтобы создать выразительную аллюзию – намек на хорошо известное стихотворение. Собственно говоря, сатирические стрелы внешне направлены не против произведения Тютчева. В пародии лишь усилена мысль о социальном неравенстве. В концовке стихотворения остроумно использован каламбур – игра разных значений слова фига.

В этой «молитве», как и в других случаях, Ломан использовал маску поклонника пародируемых поэтов. Отвечая критикам своих пародий, Н.Л. Ломан писал: «Решительно я начинаю считать себя непонятою натурою!.. Хвалю откровенно, простосердечно – в похвале моей видят иронию; пишу рабское подражание любимому поэту – литературную вариацию принимают за пародию… Вариация не пародия: она только выясняет основной мотив, выставляет рельефнее красоты подлинника. Варьировал же я стихотворение г. Тютчева: «Пошли, господь, свою отраду», хотя мне очень хорошо известно, что оно перейдет в потомство наравне с лучшими произведениями Пушкина» (Искра. 1860. № 39).

Жанр сатирической «молитвы» пользовался большим и неизменным успехом. Трудно обойти вниманием еще одну разновидность жанра – шутливую и даже игровую «молитву». Так, во 2-й половине XIX в. ходила по рукам комическая эпиграмма-эпитафия под названием «Пастору». Она была написана в форме молитвенного обращения к Господу. Сочинивший ее автор предпочел остаться неизвестным:

Лежит здесь пастор Симеон;Он проповедник был достойный.Пошли, Господь, ему тот сон,Что нагонял на нас покойный.

Тонкая ироническая, но, как кажется, добродушная насмешка заключена здесь в одном лишь прилагательном (достойный!), но подкреплена удачным каламбуром, в котором использована игра прямого и переносного значения у слова сон.

В языке комических вариантов «молитвы» нередко употреблялись разговорные формы, так же как стилистические фигуры, рассчитанные на эффект остроумной, насмешливой речи (аллюзии, гиперболы, иронии, гротеска и под.), и сниженные эпитеты не столько художественного, сколько обличающего плана.

Неполной была бы характеристика разнообразия образцов «молитвы», если не упомянуть ее игровой вариант. В лирических стихотворениях с игровым элементом особенно популярным приемом было использование акростиха. Акростих известен как предпочтительная, избранная форма языковой игры, которую, как дорогой и нарядный убор, особенно ценили отечественные поэты. Этим приемом пользовались поэты XVIII и XIX вв.: Ю. Нелединский-Мелецкий, Л.А. Мей, B.C. Соловьев, В.Я. Брюсов и некоторые др. Например, B.C. Соловьев на протяжении 1992–1894 гг. сочинял акростих, состоящий из девятнадцати перенумерованных четверостиший, в каждом из которых первые четыре буквы по вертикали составляют лишь одно имя поэтессы – «прекрасной филистимлянки» Сафо. Седьмое четверостишие из этой серии по форме представляет собой короткую «молитву», обращенную к поэтессе. Приведем некоторые четверостишия из этого цикла, среди которых более рельефно выделится и «молитва».

1Сказочным чем-то повеяло снова…Ангел иль демон мне в сердце

стучится?Форму принять мою чувство боится…О, как бессильно холодное слово!…………………7Светом закат моих дней озарившая.Ангел-хранитель скорбящей души,Фея, волшебные сны мне дарившая,Огненный пламень во мне потуши.…………………13Сегодня во тьме я узнал твои очи.Астральный огонь в мою душу проник.Фосфорным сияньем во мгле полуночиОблитый, стоял надо мною твой лик.…………………

B.C. Соловьев (1853–1900), поэт предсимволистского направления, поклонявшийся идеалу цельности и красоты как сущностной форме художественного бытия. А. Блок писал о B.C. Соловьеве: «Он излучает невещественный золотой свет». «Священная любовь» была путеводной звездой поэта. В процитированном стихотворении поражает не только виртуозная версификационная техника стиха. В этом цикле варьировались слова и образы любви и оставалось неизменным возвышенное стилистическое освещение темы. Молитвенная форма седьмого акростиха с его благоговейным обращением (Ангел-хранитель скорбящей души) и сказочной семантикой перифразы гармонично вписывалась в общий строй четверостиший этого цикла.

Наблюдения над художественными особенностями и языком стихотворной «молитвы» убеждают в том, что этот жанр был достаточно сложным и, развиваясь на протяжении всего XIX в., он использовался в широком диапазоне – от исключительно духовных стихотворений до сатирических и комических. «Молитвенная лирика для поэтов в большинстве случаев явление эволюционного порядка, манипулирующего на грани художественного новаторства и следования традиции» [40] . Вне контекста поэтической системы русской поэзии 2-й половины XIX в. стихотворная «молитва» этой эпохи не может быть понята. Художественная «молитва», закрепляясь в сфере поэтического творчества, приобретала эстетические черты того направления, той индивидуальной манеры создателя стиха, который прикасался к этому жанру. Развившееся разнообразие вариантов стихотворной «молитвы» усиливало ее укорененность в динамической стилистической системе русской поэзии послепушкинского времени. Так, авторская рефлексия, склонность к исповеди и самоанализу, характерная для поэтов рефлективной школы, роднит стихотворную «молитву» этих поэтов с элегией. Элегическое настроение создают и некоторые развернутые просительные «молитвы». В то же время славословные и благодарственные «молитвы» по стилистике ближе к одическим стихотворениям. «Молитвы»-послания стали излюбленным жанром поэтов-романтиков. Эпиграммы и пародии, написанные в форме «молитвы», более характерны для поэтов демократического направления.

40

Русская стихотворная «молитва»: Антология. Томск, 2000. С. 31.

В целом же в жанре стихотворной «молитвы», как ни в каком другом, проявилось своеобразие поэтической культуры дореволюционной России. Стихотворная «молитва» отвлекала сознание читателей от рутинной повседневности, помогала погрузиться в глубины философии и веры, проникнуться очарованием сердечных чувств и чистотой молитвенных помыслов.

Поэты о судьбе страны и народа: родина – природа – история

Краса полуночной природы,Любовь очей, моя страна!Твоя живая тишина,Твои лихие непогоды,Твои леса, твои луга…Все мило мне, как жар стихов,Как жажда пламенная славы…Н.М. Языков