Русское юродство XI-XVI веков

Недоспасова Татьяна

Еще одну характерную черту отметим в житии св. Андрея – это мысль о том, что мир в своей оценке подвига небеспристрастен, смотря на внешнее и не зная сокровенного.

Эта мысль была выделена в житии св. Симеона Эмесского, ее мы увидим в житиях всех юродивых, поскольку именно их подвиг был сокровен от мира более других видов подвижничества. Но в житии блаж. Андрея представлены другие образы, ярко иллюстрирующие вышеприведенную идею. Так, когда Епифаний с большим умилением молился в церкви, «Некто отъ церковныхъ, видевъ тако остро зряща Епифана предъ амобономъ, мняше боголиш, видя и тужаше, глаголя: видете ли, како уность красна и не смыслитъ». (Кто-то из церковнослужителей, увидев, что Епифан пристально смотрит, стоя перед амвоном, посчитал его за безумца и с прискорбием сказал: смотрите, хоть и молод, а уже сумасшедший). Еще более наглядно подтверждение этой идеи от противоположного:

мы имеем в виду рассказ о хартуларии, который «Глаголаше, яко въ церковь хожю! Ходя же, и первое творяше диаволе дело, потомъ же осквернивея смрадомъ воня, а (это место логичнее читать в одно слово, «воняа» – автор) хожаше въ церковь. Мнози же видяще его востающе, глаголаху, яко святъ человекъ сей есть! А онъ беаше потаенъ диаволъ». (Говорил, что идет в церковь. И, идя, сначала делал дьявольское дело, а потом, осквернившись и воняя смрадом (греховным, – автор), шел в церковь. Многие же, видев его рано встающим, говорили, что свят этот человек! А он был втайне дьяволом). Этот человек каждый день осквернялся блудом, но для мира казался праведником. А отсюда можно заключить, что не одни юродивые выступают на арене мира в маске, что весь мир в большей или в меньшей степени – это маскарад, но мир прячет под грим свои изъяны, а юродивые – свою святость.

Конец ознакомительного фрагмента.