Ружье

Макбейн Эд

– Чтобы все были дома к семи! А то жаркое перестоит.

– Лично я к семи буду, – пообещал Карелла Фанни и, повернувшись к Тедди, спросил: – Ты действительно думаешь, что злых принцесс не бывает?

– Это вы о чем? – полюбопытствовала Фанни. Впервые в этом доме она появилась восемь лет назад в качестве подарка, сделанного отцом Тедди, который решил, что дочери нужно дать хотя бы месяц передышки после рождения близнецов. В те годы у Фанни были голубые волосы, пенсне, и она весила семьдесят килограммов. Оплаченный тестем месяц пролетел мгновенно, и Карелла с огорчением сообщил Фанни, что не может позволить себе держать

домработницу на свое скудное жалованье. Но незамужняя Фанни полюбила эту семью. Она сказала, что пусть Карелла платит ей столько, сколько сможет, а она станет подрабатывать ночными дежурствами, поскольку у нее наряду с железным здоровьем есть еще диплом медсестры. Карелла наотрез отказался, но Фанни, уперев руки в бока и насмешливо сощурившись, спросила: «Хотите выбросить меня на улицу? Этот номер у вас не пройдет!» После долгих споров и переговоров Фанни осталась и все восемь лет прожила у них. Теперь ее волосы были тускло-рыжего оттенка, вместо пенсне появились очки в круглой черной оправе, и она похудела до шестидесяти килограммов с небольшим – результат беспрерывной беготни за близнецами. Ее влияние на жизнь семейства больше всего чувствовалось в речи Марка и Эйприл. Почти все время они проводили с ней и Тедди, но, поскольку Тедди не могла сказать ни слова, лексика Фанни оставалась для них образцом для подражания. Время от времени Марк именовал кого-нибудь из друзей «ирландским недоноском», а Эйприл вполне могла посоветовать подружке «убираться в задницу». Это придавало особый колорит будням семьи Карелла.

Теперь Фанни стояла, уперев руки в крутые бедра, и требовала, чтобы Карелла объяснил смысл своей последней реплики. Пронзив ее мрачным взглядом старого сыщика, Стив сказал:

– Я имел в виду, дорогая, что временами ты бываешь грубой и назойливой, как злая принцесса, – вот и все! – на что Фанни громко расхохоталась.

– Не понимаю, как ты терпишь такого изверга! – сказала она Тедди, все еще смеясь, и вышла из комнаты.

– Пап, ты идешь? – спросил Марк.

– Иду, сын, – отозвался Карелла.

Он обнял и поцеловал Тедди, потом зашел в гостиную, взял за руку сына и дочь и вместе с потомством отправился на улицу. Он почти забыл, что не далее как сегодня видел на мостовой разбившуюся семнадцатилетнюю школьницу, которую подруга столкнула с крыши семиэтажного дома за то, что та хотела написать «Айрин любит Пита».

* * *

В 9.45 в следственном отделе раздался звонок. Мейер Мейер, сидевший в одиночестве у телефона, взял трубку и сказал обычное:

– Восемьдесят седьмой участок. Мейер Мейер слушает.

– Говорит патрульный Брич. Бенни Брич.

– Привет, Бенни.

– Решил позвонить на всякий случай. Шел я мимо бара на Калвер, а хозяин вышел и попросил меня зайти.

– Так.

– Захожу я в бар, а на столе стоит парень и несет Бог знает что.

– Что же он говорит?

– Говорит, что убил какую-то женщину.

* * *

Человек, столь необычным образом признавшийся в убийстве, был верзилой ростом в метр девяносто пять, с крупным носом, широкими скулами, придававшими лицу некоторую угловатость, большим ртом и тяжелым подбородком. Когда в сопровождении патрульного Брича он вошел в следственный отдел, от него сильно разило спиртным.

– Что происходит с городом? – спросил он, с трудом выговаривая слова. – Стоит человеку выпить стаканчик-другой,

как его хватают легавые.

– Он сильно пьян, сэр, – доложил Брич.

– Вижу, – сказал Мейер. – Посмотри, остался ли кофе в канцелярии.

– Слушаю, сэр, – сказал Брич и вышел.

– Я не пьян, – сообщил человек.

– Ваше имя? – спросил Мейер.

– Это мое дело.

– Отлично. Если вы не пьяны, то слушайте меня внимательно. Для вас это может быть важно.

– Слушаю.

– В соответствии с решением Верховного суда по делу «Миранда против штата Аризона», я обязан напомнить вам о ваших правах, что я сейчас и делаю.

– Отлично, – сказал человек.

– Во-первых, вы можете ничего не говорить, это ваше право. Понятно?

– Н-да.

– Вы понимаете, что не обязаны отвечать на вопросы, задаваемые вам полицейскими?

– Вполне.

– Вы понимаете, что, если вы все же будете отвечать, ваши ответы могут быть использованы против вас?

– Да.

– До, а также и во время допроса вы имеете право пользоваться помощью адвоката. Это понятно?

– Абсолютно!

– И если вы хотите воспользоваться этим правом, но не имеете средств нанять адвоката, он может быть назначен вам бесплатно для консультаций как до, так и во время допроса. Это вам понятно?

– Чего уж тут непонятного!

– Вы знаете теперь о ваших правах?

– Нет, – сказал человек и пьяно заржал.

– Брич! – позвал Мейер и тяжело вздохнул. – Где там кофе?

– Несу! – крикнул Брич.

Они заставили пьяного выпить три чашки кофе, а затем, когда Мейер решил, что тот несколько отрезвел, он еще раз исполнил традиционный номер в защиту прав допрашиваемого, закончив набор предупреждений вопросом:

– Готовы ли вы отвечать на вопросы в отсутствие адвоката?

– Чего?

– Хотите адвоката или нет?

– Зачем мне адвокат?

– Это вам решать. Вы готовы отвечать на вопросы без него?

– Готов.

– Отлично. Ваше имя?

– На этот вопрос я отвечать отказываюсь.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы моя мама узнала, что я попал в полицию.

– Боитесь, она узнает, за что вы сюда попали?

– А за что вы меня притащили сюда?

– Вы не догадываетесь?

– За то, что я напился?

– Нет, не потому.

– Тогда за что же? Я ничего такого не делал.

– Вы помните, что вы говорили в баре?

– Нет.

– Вы не помните, как забрались на стол и во всеуслышание признались в содеянном преступлении?

– Нет.

– Патрульный Брич, напомните этому человеку, что он говорил.

Брич смутился, пожал плечами и сказал:

– Мистер, вы забрались на стол и заявили, что убили девушку.

– Ничего такого я не говорил.

– Нет, говорили. Вы заявили это всем присутствующим до того, как я вошел, вы стояли на столе и, качаясь, говорили, что убили девушку и ничего вам за это не было.

– Нет.

– Это были ваши слова, – не сдавался Брич.

– Я был пьян. Даже если и сказал что-то в этом роде, то просто все сочинил.

– Значит, вы никого не убивали? – спросил Мейер.

– Никого и никогда.

– Зачем же вы тогда сочинили эту небылицу?

– Сам не знаю.

– Вы не думали, что кто-то позовет полицию?

– Я был пьян, – объяснил задержанный. Теперь, протрезвев, он говорил вежливо и даже застенчиво. Мейер заметил, что руки у него были загорелые и мозолистые, как у фермера.