Ружемант
Шрифт:
Вит оказался свиреп, словно вепрь. Неудачи рвались из него яростным ревом. Второе заклинание промахом прошло у меня над головой. Рот обратился широко разинутой пастью, магический снаряд плевком огня вырвался из луженой глотки.
Я пригнулся и, минуя боль в коленях, выпрямился, ударом въехав почти в стальную скулу. Бесполезно, он даже не почувствовал. В ответ великан бил размашисто и наотмашь.
— Мальчишка! Cucciolo!
Навис надо мной, словно танк. Занес ногу, метя в голову. Я выждал момент, откатился — сапог мерзавца проломил
— Пес, ты хитер. Pistola diavola.
Проекция фамильной реликвии растаяла в моих руках, оставив почти голым. На глаза попался выпавший из рук великана пистолет. Сойдет!
Он проследил за моим взглядом, рассмеялся. Рывком высвободил ногу, хрустнул шеей.
— Этой игрушкой можно лишь пощекотать, uomo. Ты ружемант способный. Но два таких выстрела подряд не под силу даже тебе.
Он прав. Шкала «особенности» обнулилась целиком. Теперь — сам по себе.
— За что ты сражаешься, uomo?
— А ты?
Великан развел руками. Искалеченная ладонь смотрелась жутко.
— Всего лишь хочу воздать должное справедливости. Ты же убил ту суку, что предала вас. Я явился за тем же!
Бросился на меня, я выстрелил. Пуля врезалась в глазное яблоко, великан ухнул, прикрыв лицо ладонью, тяжко споткнулся, грохнувшись на пол. Вскочил озлобленным быком, поврежденный глаз покраснел.
— Чему ты противишься, uomo? Моя личная месть тебя не касается! Не касается ни одной из тех, кто здесь. Разве ты не видишь? Шарлинн ставила вас лицом к лицу с моими машинами, опасаясь неотвратимого. Страшась возмездия.
Бэтмен из него был так себе.
Попытался сдавить меня в объятиях. Я вынырнул из его хватки. Пуля ударила по мерзким желтым зубам.
— Даже тех, по кому ударила артиллерия? Кого похоронило под завалами?
— Они сами встали на моем пути! Сопутствующий урон, ragazzo!
— Ты хочешь увести каждую из них в плен!
Огромный кулак с силой врезался в стену рядом со мной. Крошево осколками оцарапало лоб. Оскалившийся Скарлуччи был страшен.
— Я дам им лучшую жизнь, чем здесь! Что ты видел, щенок? Кто тебе такая Шарлинн, чтобы вставать у меня на пути? Каждая из сучек на улице в плену получит дом, еду, мужика! Не будет знать нужды, если станет хорошей вещью!
— Вещью? Ты хочешь отобрать у них свободу?
— Единственная свобода, которую дает им твоя страна, — свободу умирать! Свободу быть принесенной в жертву большому режиму! Царенат даст каждому из вас yfcnjzoe. свободу…
Желание врезать поганцу усилилось. Револьвер клацнул пустой каморой. Когда в нем успели закончиться патроны? Нырнул в сторону, но поздно. Вит скрутил меня, словно мальчишку. Стальные пудовые кулаки ударили в спину, норовя выбить дух.
— Ты uomo, мальчик. Но, в отличие от сучек, быть uomo значит не только заслужить уважение врагов. Быть uomo — получать от них сполна за проявленную дерзость!
Его коленом можно было крошить многоэтажки.
Он пробил
Внутренний глас мрачно велел мужаться. Ко мне шагала смерть…
В лицо брызнули. Поперхнулся, зашелся больно отдающим в груди кашлем.
Вит сжимал в руках бутыль с водой. Вспомнились пытки в Сирии: тот плен долго возвращался ко мне в кошмарах. Вода, тряпица, что там должно быть еще?
При Скарлуччи было лишь первое. Заметив, что я открыл глаза, он поднялся во весь немалый рост, выпрямился.
— Пришел в себя, uomo?
Разве что на один глаз. Второй не открывался.
Страх плел байки о всяком. Что покалеченный маг воздал сторицей за каждый палец. И будет чудом, если смогу теперь когда-нибудь двигать конечностями.
Не поддавался, но пошевелить ни рукой, ни ногой так и не получилось. Магические захваты, чтоб их…
— Давай-давай, взгляни на прекрасный рассвет. Там, куда ты вскоре отправишься, солнышко не встает.
Удивляюсь, почему еще жив. Скарлуччи прочел вопрос на моем лице, поспешил ответить.
— Я стоял над тобой поверженным, uomo. Мне хотелось растоптать твое лицо и притащить каждую сучку посмотреть на то, что от тебя осталось. Не знаю, что ты такого сделал, но они видели в тебе спасение. И сломались лишь тогда, когда я показал им твою пушку.
Еганый театрал. Терпеть таких не могу.
Вит выдохнул, сделал несколько шагов в сторону. Нечто бесформенное жидким плюхнулось мне под ноги. В голове крутились мысли, что я знаю, кто лежит передо мной.
Потомок легионеров кивнул.
— Полюбуйся на то, что ты столь отважно защищал, soldato. Я хотел бы, чтобы она была во плоти, но если она восстановится, мне придется несладко. Ты и без того подпортил мне шкуру. Молодец. Uomo.
Бейка булькала и пузырилась.
— Мне подумалось, что ты заслужил видеть, как все, что ты столь отчаянно защищал, рушится. Как я растопчу остатки этой гнили, прежде чем привезу их на родину. И спущу в унитаз.
Реакции он не дождался.
— Не будет криков «я убью тебя»? «отпусти ее, мразь» или «иди к черту»? Ты точно в сознании, парень?
Улыбнулся сквозь боль и разбитые губы, посмотрел ему прямо в лицо. Ухмылялся, но молчал. Мне ни к чему слова угроз и страшных обещаний. Я делаю, а не размениваюсь на болтовню. Хотел ему сказать, но сейчас прозвучало бы жалко.
— Разочаровываешь, uomo. Я хотел увидеть твою ярость, а вместо этого вижу потухший огонь в глазах. Ты так старался, а я все испортил. Чувствуешь обиду?
Чувствовал. Обидно, что зарядил ему тогда в руку, не в голову.
Магическая хватка ослабла, давая свободу. Сукин сын. Издевается. Хочет посмотреть, что буду делать. Брошусь беспомощным мальчишкой в самоубийственной атаке? Позорно побегу прочь? В обоих случаях сразу же прикончит.