Рядом с тобой
Шрифт:
–– Много здесь таких историй бродит, в которых Дэрген виноват. Не помню я вас.
–– Значит, забыл свою первую любовь?
–– Байсари!
–– Ну что, вспомнил наконец?
–– Ты прости меня, что не смог я тогда воли отца ослушаться.
–– Я уже простила тебя давно. Так где Аминат. Разговор у меня к ней.
–– Надеюсь, не обо мне?
–– Перегорело уже всё.
–– Жена в доме. Позвать или к нам зайдёшь?
–– Позови.
–– Что тебе нужно, старая карга? – Аминат вышла во двор. – Какая
–– Нелёгкую эту зовут «схватки родовые». Дочка твоя у меня. Помоги, одна я не справлюсь.
–– Я сейчас.
… Схватки продолжались уже больше 12-и часов. Измучались все – не только Айнур, но и мать с «бабушкой».
–– Всё, Аминат, все свои силы я Айнур отдала. Не могу больше! Дальше ты сама.
–– Странный у тебя обряд, Байсари.
–– Житиё в этом доме колдовском и меня наделило «магией». Я силу свою дочери твоей отдавала. Но странное дело! Я силу отдаю, а она тут же уходит из неё, как будто Айнур передаёт её, как по цепочке, кому-то другому.
–– Ребёнку!
–– Нет, не ему. Иначе бы малыш давно родился.
–– Но ведь некому больше. Здесь только мы с тобой.
–– Такое может передаваться и на расстоянии…
В это же самое время, далеко от аула, в подвале одного дома боевики жестоко избивали Мишу.
Жизнь по капле уходила из него. И вот, когда, казалось, ещё немного, и они совсем вышибут из него дух, к нему вернулись силы. Как будто открылось второе дыхание. В тот день у него был реальный шанс сбежать, но не получилось – на базу заявился сам Дэрген с кучей охраны.
–– Мальчик! – провозгласила Аминат. – Посмотри, Айнур, у тебя родился сын.
–– Всякое я на свете видела, – улыбалась Байсари, – но чтоб такое! Что бы у чеченки родился абсолютно белый ребёнок! Кожа, волосы… – она поднесла его поближе к свету, – и голубые глаза.
–– Весь в папу, – всхлипнула Айнур.
–– Как назовёшь его? Дашь ли имя его отца?
–– Нет. Миша должен быть только один. Чувствую, что если назову так сына… один из них умрёт.
–– Что ты такое говоришь? – удивилась мать.
–– Она знает, что говорит, – ответила Байсари.
–– Доченька, столько сил мы на тебя потратили, даже колдовских, а они из тебя уходили. Куда?
–– Слышала я, что вы тогда говорили. И бабушка Байсари права – отдавала я тогда силы тому, кому они нужнее.
–– Ребёнка чуть не уморила! – поругала её «бабушка».
–– Кому нужны твои силы? – спросила мать.
–– Тому, кого люблю больше жизни. Чувствовала, что Миша умирает, и знаю теперь, что он жив и он вернётся. И теперь мне ничего не страшно и я могу открыто говорить: уйду к нему, уйду насовсем.
–– Убьёт вас отец, и тебя, и его.
–– Не посмеет.
–– Айнур, ну как ты можешь такое говорить? Я всё снесла, что ты натворила, но это заявление… Это уже перебор!
–– Не трогай её, Аминат, пусть отдохнёт.
–– Сандро, Александр.
–– И надо поговорить об обряде, Аминат…
–– Никакого обряда! – закричала Айнур. – только не сейчас! Прошу вас! Пожалуйста!
–– Так нельзя, доченька. Религия…
–– Не сей-час. – по слогам произнесла Айнур.
–– А когда? Обрезание должно производиться на…
–– Ну хорошо, как знаете.
–– Ах, Байсари, – заговорила Аминат, когда они обе вышли из домика, – старость старостью, но силы (не той, колдовской, а обычной) у тебя немерено. За столько лет не растеряла её?
–– За сколько? Я же моложе тебя, Аминат.
–– Мне, по-твоему, триста?
–– Почему? Тебе сорок семь, мне – сорок пять. Хотя муж твой меня двухсотлетней старухой обозвал.
–– А разве не так?
–– Нет, не так. «Двухсотлетняя старуха» ещё в Великую Отечественную умерла. А я в её доме поселилась, когда Дэрген у меня всё отнял – дочь, внука, молодость, красоту. За год сразу лет на пятьдесят постарела я. Прежняя хозяйка и впрямь колдуньей была, и силу колдовскую дому этому передала, а дом её мне отдал…
–– Айнур! Ты уступила и они сделали из Мишиного ребёнка мусульманина? – спросил Антон, когда она закончила рассказ.
–– Нет, я спрятала сына сразу же. Мать каждый день пристаёт с этим обрезанием, но я не уступлю. – взглянув на Антона, она вдруг заявила. – А вы ведь не поверили ни единому моему слову.
–– Найду Мишу, тогда и проверю, правду ты мне сказала или нет. Я найду его, обещаю. Он ведь не только тебе нужен. И Лёша в Чечне оказался именно из-за его пленения.
–– Какой Лёша?
–– Друг мой. Его сюда перевели только потому, что здесь нужен был автомеханик.
–– А это здесь причем? Ах, да! На место Миши.
–– По идее, и меня тут не должно было быть. Не только в Чечне, а в армии вообще. Все удивляются, как же с такими деньгами отец не смог меня отмазать. Но я сам служить пошел, потому что цель у меня есть. Эх, найти бы ту шестёрку!
–– Какую шестерку? При чем здесь машина?
–– Я не о «Жигулях». Шесть человек, шестеро ублюдков, которые мою маму убили.
–– Её убили наши, чеченцы? Ты в этом уверен?
–– Видел всё собственными глазами, как они её…
–– Бедный ты, несчастный! Всю жизнь они тебе сломали. Теперь понятно, почему ты нас всех так ненавидишь. Сколько тебе тогда было?
–– Двенадцать.
–– Почти ребёнок.
–– Главаря их, того, кто нож в неё всадил я уже нашел. Я узнал Дэргена на фотографии, которую увидел в гарнизоне.
–– А в каком году это случилось?
–– В 93-м.
–– У Дэргена, вроде, всегда одна команда была, но за столько лет их могли всех перебить. Один он вечно живой остаётся, как заколдованный.