Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
Детдомовцы знали его и ранее. Время от времени он помогал детскому дому сельхозпродуктами с учхоза, детдомовцы приглашались иногда на техникумовские праздничные вечера, на занятия в различные кружки. Но самой главной его заслугой, заслугой перед городом, было то, что в течение многих предвоенных лет и в военные годы он плодотворно руководил самым многочисленным техникумом города, создал дружный коллектив высококвалифицированных педагогов, подлинных интеллигентов, сделавший, опираясь на этот коллектив, техникум очагом подлинной культуры в городе.
В доме том, где проживала еще третья семья педагогов сельхозтехникума — семья Григория Федоровича и Варвары Александровны Соболевых, мне довелось
В исключительно доброжелательной семье М.Н. и Н.В. Чижиковых в трудные военные и послевоенные годы по многу дней «паслись» многочисленные племянники, внучатые племянники, затем дети этих племянников. Вишневские, Симоновы... В их числе — дети профессора истории Н.М Коробкова. Находили здесь помощь, материальную и моральную поддержку и просто знакомые, попадавшие в трудные положения. В 1943 году в этой семье выходили совершенно истощенную во время пребывания в блокадном Ленинграде племянницу Татьяну Вишневскую, студентку ленинградской сельхозакадемии, снятую в тяжелейшем состоянии с поезда в Ярославле.
Сын же их, Аркадий, примерный ученик, увлекающийся биологией, общественник-комсомолец, надежда семьи, призванный в армию после окончания 10 класса осенью 1940 года, пропал без вести в первые дни войны у самой западной границы в районе города Замбрува. Всю свою последующую жизнь Мария Алексеевна, Николай Васильевич и их дочь Людмила Николаевна безутешно скорбили о нем...
Тут я забежал далеко вперед. До этих времен тогда было еще очень далеко, шел только безмятежный 1940 год, и впереди у нас был прощальный лагерный костер.
Тот прощальный лагерный костер 1940 года, оказавшийся последним пионерлагерным костром в моей жизни, помнится и сейчас. Пионервожатый отряда Володя Романов поручил нам двоим — мне и Владимиру Балакиреву, моему однокашнику-детдомовцу, разработать и осуществить военизированную операцию у костра с выстрелом из винтовки. Мы эту операцию задумали так: выроем заранее около выбранного места для костра на сухом месте одиночный окоп, один заберется в него с винтовкой, другой закроет его и замаскирует сверху, и когда все расположатся около костра, и он торжественно будет открыт и зажжен, из окопа неожиданно возникнет боец-пограничник с винтовкой и пальнет в небо. Задумали — сделали.
Присмотрели заранее в недалеком Шипинском лесу полянку на возвышенном сухом месте, вдень, когда должен состояться костер, во время «мертвого часа» после обеда перенесли туда кроватный деревянный щит размером, примерно, метр на два, аккуратно, разметив по щиту, сняли дерн, оставив бортики для опоры щита, вырыли окоп глубиной метра полтора, вынутую из окопа землю отнесли на щите в сторону и разбросали. Яму закрыли кроватным щитом, сверху
Потом было торжественное краткое открытие прощального лагерного костра, сказано несколько слов о том, что международная обстановка очень тревожна, что каждому надо быть готовым к защите своей Родины. Затем слово предоставлено было мне для прочтения стихотворения о пограничнике в дозоре. Подложив весь хворост с нашего тайника в костер, прочитал небольшое стихотворение, особенно громко выкрикнув последние слова — условный сигнал к тому, чтобы пограничник восстал из засады. Так и случилось: земля разверзлась, из-под земли возникла фигура, замаскированная ветками, прозвучал выстрел вверх. Затея удалась на славу. Аплодисменты, крики восторга были искренними и продолжительными, пионервожатый был очень доволен, позднее не раз благодарил нас.
С теплым чувством вспоминаю многих сотрудников Ростовского городского пионерского лагеря 1937 — 1940 годов, кто создавал нам условия для интересного, здорового, жизнерадостного летнего отдыха. Елену Сергеевну Горскую, начальника пионерского лагеря, она, выполняя свою хлопотливую должность, иногда покоряла нас красивыми, умелыми прыжками в воду с высокого трамплина; Анну Александровну Соловьеву, старшую пионервожатую, командовавшую всегда, всем и всюду, Андрея Васильевича Соловьева, физрука, Михаила Соколова, военрука, руководителя стрелкового кружка, Нину Птицыну, Володю Романова пионервожатых последнего лагерного сбора.
Большая роль в организации отдельного детдомовского пионерлагеря 1938 года принадлежала новому нашему завучу Сергею Михайловичу Иванову. Он как-то незаметно появился в то лето, в лагере с нами не был, занимался, наверное, ремонтом детдома и подготовкой помещении к зиме. Но дальше вся наша жизнь была связана с этим необыкновенно энергичным, интересным человеком, практически весь день проводившим среди детдомовцев. С его появлением дело, начатое ростовскими комсомольцами в 1936 году, приняло устойчивое прогрессирующее продолжение. Множились различные кружки, появился стрелковый, физкультурный, музыкальный, драматический кружки. Всех ребят распределили по мастерским: кого в сапожную к дяде Сереже Бухвостову, кого в столярную к Касаткину Ивану Михайловичу. Девчата все и раньше работали в швейной мастерской, шили что-нибудь для себя.
Теперь ребята, спрятав подальше свои рогатки и дробовики, с удовольствием стали по вечерам, после приготовления уроков, работать в этих мастерских. Многие из нас научились подшивать себе валенки, чинить ботинки. Другие, работавшие в столярной мастерской, с подсказки и под присмотром столяра (он именовался теперь инструктором столярного дела, также как и сапожник — инструктором сапожного ремесла) изготовили себе сундучки, с которыми потом и отправились в самостоятельную жизнь. К весне 1940 года изготовили много парниковых рам, разбили большие парники, вырастили там великолепную рассаду помидоров, капусты. Выращенную рассаду подарили в первую очередь своим учителям в городских школах, хватило её и всем сотрудникам детдома, и на свои грядки, которые разбили впервые и во множестве.