Рядовые Апокалипсиса
Шрифт:
Вот прямо между их самодельным «фортом» и стеной кассовой будки заправки, на маленьком асфальтированном пятачке сейчас встали борт о борт два армейских тентованных ЗИЛа. Рядом с ними две обычные школьные парты, возле которых несколько офицеров и целая толпа гражданских. Поглядеть, что ли?
— Витя, прижмись тут где–нибудь аккуратно, чтоб не мешать никому, – командую я сидящему за «баранкой» Угрюмцеву. – Пойду гляну, что тут и как. Со мной пройтись есть желающие, ноги размять?
Глупый вопрос, понятное дело, что все поглазеть ломанутся. Бойцы ОМОНа – они же как дети: не только прожорливые, но еще и любопытные. Права древняя армейская мудрость: «Армия – тот же детский сад, только член больше и автомат настоящий».
— Так, понятно… Тогда объявляю санитарный перерыв на пятнадцать минут. Перекурить, отлить,
От сдвинутых парт через толпу мне навстречу протолкался майор–вэвэшник с восточными чертами лица. Башкир, скорее всего, хотя, может, и киргиз, а то и вовсе – казах. Он, видно, сразу нас заметил, и решил узнать, что мы за птицы и чего нам нужно.
— Майор Желандинов, внутренние войска, – правая рука майора привычно дернулась было вверх, но в последний момент он, видимо, вспомнил, что с автоматом на плече по уставу козырять не должен.
— Прапорщик Грошев, Посадский ОМОН, – сделав вид, что ничего не заметил, я протянул майору руку. – Софрино? ОДОН?
— Подбельского, Ивантеевская [84] , – смутился тот, отвечая на рукопожатие.
— Ну вы, главное, сильно не расстраивайтесь, – доброжелательно осклабился я. – С каждым могло случиться.
84
В Москве, рядом с метро «Улица Подбельского», на улице Ивантеевская расположено Центральное региональное командование ВВ МВД России (на момент событий книги – Штаб Московского округа ВВ МВД России).
Майор лишь невесело улыбнулся и хмыкнул в ответ.
— Вы к нам по делу, или как?
— Если честно, то «или как». Возвращаемся из Москвы на базу, вот и решили полюбопытствовать, как тут все вообще устроено, а то только объявление о раздаче оружия по «ящику» видели… Интересно ведь.
— Понятно. Согласен, дело непривычное. Ну поглядите, раз интересно, за «поглядеть» денег не просят.
Оказалось, что организовано тут все вполне по уму. На одной из парт стоит ноутбук, за ним – какой–то парень «ботанической» наружности, который хоть и одет в камуфляж, но к армии явно отношение имеет весьма посредственное. Скажем, пару раз в жизни мимо забора какой–нибудь воинской части проходил. Зато по клавишам стучит бойко. Стоящие в очереди люди протягивают ему свои паспорта, тот быстро вносит куда–то данные и коротко кивает двум стоящим возле грузовика широкоплечим старшинам. Те вынимают из стоящих перед ними прямо на асфальте ящиков очередной СКС и подсумки с патронами и выкладывают их на вторую парту перед новым владельцем. Когда ящики пустеют, старшины просто отпихивают их ногой в кювет, где из них уже образовалась небольшая куча, и принимают из кузова новые. Не обходится и без эксцессов. Прямо у меня на глазах из очереди «заворачивают» какого–то мужичка. Спокойно так, без лишних эмоций.
— Ведь по телевизору русским языком говорили, – усталым голосом говорит ему сидящий за компьютером «нестроевой» и тыкает пальцем в приклеенный перед ним к столешнице скотчем лист бумаги, – и вот тут специально все написано… Ну и какого?
Мужичок спорить и скандалить не стал, хотя, судя по выражению лица, очень хотел. Да вот только хмурые лица вооруженных армейцев вокруг как–то к дискуссиям на повышенных тонах совсем не располагают. Он только зло плюнул себе под ноги и, зажав в ладони, на пальцах которой отчетливо видны серые тюремные наколки–перстни, засаленный паспорт, стал пробиваться через очередь назад к дороге.
Я подошел чуть ближе и пригляделся к объявлению на столешнице. «Лицам, имеющим судимости и состоящим на учете в психоневрологических диспансерах, оружие не выдается». О как! Они что, и это выяснить могут? Чуть обойдя очередь сбоку, смотрю на монитор. А, вот оно что – какая–то база данных. Чем–то на знакомый мне по Чечне «Форпост» похожа, но слегка внешним видом интерфейса отличается. И содержащейся информацией, судя по всему, тоже. Судимости и по «Форпосту» выяснить можно было, а вот учет в ПНД – точно нет. Да, как ни крути, толково все организовано, по уму. Непонятно только,
— А выдаете что? – интересуюсь я у Желандинова.
— Со складов мобрезерва старье всякое, – честно признается тот. – Винтовки и карабины Мосина, карабины Симонова… Завтра еще и ППШ подвезти обещали. Их планируем офицерам–отставникам раздавать и тем, кто срочную службу в нормальных подразделениях служил. «Шпакам» штатским автомат, один черт, без надобности. Пользоваться все равно не умеют.
— А «калаши»?
— Про раздачу «калашей» и разговора не было. Они все в резерве.
— Как так? Ведь их же на складах – до бениной матери!
— Это, – майор махнул рукой в сторону грузовика, из кузова которого прямо сейчас передавали очередной ящик с карабинами, – тоже девать некуда. Зато из них даже с самого большого перепугу и от самого сильного неумения очередями во все стороны палить не получится.
Тут, майор, похоже, прав. Хоть и штабной, но в корень зрит. Помимо решительности и желания защищаться всем этим людям еще бы и умения. Не все ведь в спецназе служили, есть такие, что автомат только на присяге держали, да потом в лучшем случае по три патрона куда–то в сторону мишеней пальнули. При Союзе таких поменьше было, все–таки и НВП в школе преподавали, и к боевой подготовке в войсках относились серьезнее. А вот после девяносто первого все совсем тускло стало. А сколько среди тех, кто сейчас в очереди стоит, таких, что вообще в армии не служили и оружия в руках никогда не держали? Да, пожалуй, автоматическое оружие всем подряд раздавать – не самое мудрое решение. Подозреваю, что, когда ситуация хоть чуть–чуть устаканится, придется еще и какие–нибудь подготовительные курсы устраивать. Палить в белый свет как в копеечку – дело нехитрое, а вот чтоб результат был – уже сложнее.
— Слушай, – придерживает меня за локоть Желандинов. – Вы ведь из Москвы сейчас? Что там? А то я как в первый день вечером по приказу на ЗКП [85] в РСО [86] убыл, так и все: одни слухи да беженцев лепет перепуганный.
Прежде чем ответить, на всякий случай уточняю:
— Семью вывезти успел?
Майор кивнул в ответ:
— Весь комплекс ДОСов [87] еще позавчера вывезли, централизованно.
85
ЗКП – запасной командный пункт.
86
РСО – район сосредоточения и ожидания. Назначенный заранее район, в который войсковая часть выдвигается после начала боевых действий и там ожидает дальнейших приказов, чтобы не попасть под удар противника в ППД.
87
ДОС – дом офицерского состава.
— Повезло… Ты, думаю, даже сам пока не понимаешь, насколько. В Москве – полная жо… Кхм. Нету больше Москвы, короче. Съели. Кое–где еще выживших вывозят, кто–то еще сам спасается как может, но города уже нет. Это все агония. Все, кто не выберутся оттуда сегодня–завтра – обречены. Этих тварей там уже миллионы.
Вспомнив толпы мертвецов на улицах, их обвисшие серо–зеленые лица, наполненные нечеловеческой, потусторонней злобой глаза, мерзкий, тошнотворный запах разложения, смешивающийся с резкой химической вонью, я зябко передернул плечами. Всю жизнь никаких проблем с психикой не было, а тут того и гляди невротиком станешь, с нервным тиком, как у той саблезубой белки из мульта. Майору мой рассказ оптимизма явно не добавил. Он как–то скомканно попрощался и, сославшись на неотложные и срочные дела, куда–то исчез. Да и нам, пожалуй, пора. Ноги размяли, на интересное поглядели, нужно дальше ехать.