Рыбак из Зеленых Холмов: Мгла Великого Леса
Шрифт:
Эльфы были довольно обособленным народом, который редко покидал пределы Великого Леса, но это не мешало им следить за ближайшими соседями и тщательно записывать все значимые события, что происходили у смертных и могли представлять опасность для долгоживущей расы.
И после прочтения многочисленных рукописей, у Идриль сложилось стойкое впечатление, что люди были расой, начисто лишенной чувства самосохранения и страха перед смертью. Ну а как еще можно было объяснить, что этот вид смертных селился в таких местах, куда эльфа даже под угрозой расправы было сложно загнать?
Смертельно опасные и почти непроходимые горы на севере Великого Леса… Пересохшая и практически полностью лишенная воды пустыня, расположившаяся чуть выше
Абсолютно везде, где селились представители этой расы, они начинали подминать окружающий мир под себя и переделывать его по своему вкусу:
Северные горы стали обителью яростных варваров, что надев на себя одни лишь шкуры тамошних зверей, спускались к эльфам и устраивали им такое «веселье», что за пару столетий подножия этих гор полностью опустели — лесной народ просто сбежал подальше от свирепых горцев, не сумев противостоять набегам их племен.
В пересохшей пустыне за пару столетий было отстроено несколько десятков городов и она превратилась в цветущий Султанат — сверкающую жемчужину севера, куда стекались колдуны, мудрецы и ученые со всего света. Стараниями этих людей, там, где некогда был лишь песок, появились многочисленные оазисы и жить становилось даже безопаснее, чем в Великом Лесу, где за пределами поселений практически каждый куст мог сожрать неосторожно путника.
Про захваченные первым королем Фарола земли можно было и вовсе не упоминать — до прихода Фаркуса первого с его рыцарями, земли на востоке от Великого Леса можно было считать абсолютно дикими — тамошние орки не давали продыху никому. Но несмотря на огромный численный перевес землекожих дикарей, люди быстро выбили их в Восточные Степи и основали под боком у лесного народа свое королевство. С корытам эльфы прямо сейчас и воевали, ведь слово «граница» смертные понимали смутно и ставили свои поселения даже на землях Княжества Осенней Листвы. А еще королевство Фарол перманентно билось с нежитью, что постоянно лезла из Южных Пустошей и даже во время войны с эльфами они не прекратили этого занятия — по донесениям одного из разведчиков, пока часть людских Тысяч сражалась с сородичами Идриль, их товарищи на юге с не меньшим упоением громили восставших мертвецов.
Но самым показательным примером человеческого бесстрашия был народ, живущий на Плато Бездны. Во время Войны Порядка в той области произошла битва между Аз-Марахом — величайшим демонологом, которого когда-либо носила земля, и равным ему по силе магом Света, чье имя уже давно стерлось из анналов истории. Когда битва чародеев древности отгремела, жить на той земле стало решительно невозможно — грань, отделяющая материальный мир от плана инфернальных тварей истончилась в тех местах настолько сильно, что демоны могли там воплотиться практически при любом чихе. Но похоже, что людям про это рассказать забыли и уходить с территории, которую они считали свой, смертные не стали. Наоборот — представители одной из самых упрямых в мире рас основали Орден Света, воины которого не только успешно истребляли рогатых гостей с иного плана на своей земле, но и помогали в этом нелегком деле соседним странам. Причем они настолько в этом преуспели, что в моменты демонической угрозы их даже впускали на территорию Великого Леса и был заключен договор о том, что в случае вторжения с иного плана, Орден придет эльфам на помощь.
И так было практически повсеместно! Идриль даже начала подозревать, что люди прекрасно понимали что лезут не в самые пригодные для жизни места, но вместо того, чтобы выбрать более подходящие области, они наоборот — намеренно искали то, что как нельзя лучше подойдет под словосочетание «полная задница», а после начинали строить там свои поселения.
И это разжигало в ней нешуточный интерес. Девушка была по натуре тем еще любопытным исследователем и поговорить
Племянница Залика уже разок увидела привезенного им смертного, а потому могла совершенно точно утверждать две вещи:
Первая — Её дядя расстарался на славу и смог найти именно того самого человека, что несколько месяцев назад разбил его очки и использовал девушку в качестве живого щита.
Вторая — Красивее с того момента смертный не стал. Скорее наоборот — он начал казаться девушке еще страшнее, чем был до этого и уже несколько недель она действительно боялась выйти из своей комнаты из-за того, что в каждой тени ей начал мерещиться этот затаившийся головорез и Идриль стала затворницей уже по-настоящему. Умом-то она понимала, что закованный в цепи человек не сможет сбежать из подземелий их резиденции, но ноги девушки все равно начинали подрагивать, как только она пыталась сделать шаг за порог.
Именно из-за этого она решила пробраться через тайный ход на кухню — эльфийка думала, что если в поместье поднялся переполох и этот смертный уже шел по её голову, то неплохо было бы его запутать и спрятаться там, где её точно не догадаются искать. Например, на кухне в бочке с яблоками! Идриль была свято уверена, что там её найти точно не смогут, а потому, когда кухонный стеллаж отполз в сторону и она увидела того самого человека, от которого собиралась прятаться… Девушка смогла выдавить из себя только сдавленный писк.
— И-и-и-и! — Лицо фарольского диверсанта все также внушало ей какой-то суеверный ужас, причем почему так происходило, она и сама толком не могла объяснить. Да и не до раздумий ей было в этот момент — смертный каким-то образом смог выбраться из их подземелий и прямо сейчас стоял на расстоянии нескольких шагов.
Малость удивленный таким ответом на свой вопрос смертный задумчиво почесал щеку и выдал на ломаном и немного корявом эльфийском:
— Ии? Странный у тебя какой-то имя… Мы друг друга раньше не виделись? — Судя по его задумчивому виду, человек не вспомнил девушку, прикрываясь которой он несколько месяцев назад выбрался из Западного Края, чему Идриль была весьма рада.
Но вот к диалогу с этим смертным девушка оказалась абсолютно не готова, а потому на одних только голых рефлексах выпустила в сторону смертного сноп магических искр (Безобидная, но очень яркая штука, которая даже b заклятьем-то полноценным не была.) и развернувшись к страшному человеку спиной, со всех ног припустила назад по тайному коридору.
Вот только Идриль сильно переоценила свои магические навыки и примерно в той же мере недооценила паранойю одного «фарольского диверсанта», который как только увидел освещающие коридор факелы с явно непростым пламенем, сразу подобрался и начал поглядывать на эльфийку с огромным подозрением. Магов Мизар не любил и всему, что было связано с колдовским ремеслом — не доверял, а потому когда девушка запустила в него какую-то колдовскую муть, он с ловкостью и проворством дикого кота запрыгнул за столешницу и сцапав со стола какой-то здоровенный клубень, швырнул его вслед удирающей эльфийке.
— Пхе! — Получив по затылку «Княжеской Брюквой»(Выведенным друидами особо крупным сортом этого овоща.), Идриль споткнулась на очередном шаге, с размаху впечаталась лицом в стену и звучно шмякнулась на пятую точку. В голове гудело, а мир плыл перед глазами девушки, превращаясь в кучку непонятных цветных пятен. Сквозь хаотично вращающуюся пелену эльфийка чувствовала, как её куда-то тащат и на что-то сажают, но кое-как прийти в себя она смогла лишь после того, как одно из цветастых пятен плеснуло ей в лицо ледяной водой. К несчастью племянницы Заклинателя Плоти, этим «пятном» оказался не один из воителей, что служили её дяде, а все тот же страшный фаролец и находились они на все той же многострадальной кухне. — И-и-и-и!