Рыбинск. Портрет города в 11 ракурсах

Ермолин Евгений

Первый рыбинский «путеводитель» написан стихами. Это опубликованная в 1857 году поэма «Путеводитель по Ярославлю и Рыбинску. Стихотворение и труды крестьянина Фёдора Филипповича Смурова», посвященная «землякам-ярославцам». Автор сочинил косноязычно-субъективный панегирик. Он восхищается процветанием города и размахом рыбинской торговли:

Город Рыбинск в полном блеске, На веселом стоит месте, В нем коммерция пространна И мильонные дела, И

народ сюда из дальна Волга в гости зазвала.

Больше всего внимания в Рыбинске Смуров уделяет возможностям весело провести время. Его восторгают городские театр, бульвар и дача:

Это что же за огромность На широкой площади! Наш театр и вся удобность; Вон афиши, погляди…

Рядом с бульваром продают апельсины и мороженое. Да и в целом

Город Рыбинск процветает Особливостям своим И невольно заставляет Нас полюбоваться им.

Полезным оказывается и взгляд извне. Первым из сторонних наблюдателей Павел Свиньин, ярославский помещик и путешественник по Америке, петербургский писатель, художник и основатель журнала «Отечественные записки», опубликовал там в 1826 году статью о Рыбинске как крупнейшей в России внутренней гавани. Впоследствии о Рыбинске писали губернский чиновник Иван Аксаков, педагог Константин Ушинский, земец Флегонт Арсеньев, журналист Георгий Устинов… да кто только ни писал! В 1890 году издал книгу о городе ярославец Константин Головщиков.

В XIX – начале ХХ веков расцвет краеведения был связан с земским движением. Стремление к объединению усилий привело к созданию губернских ученых архивных комиссий (ГУАК). На рубеже веков в России появляются и местные историки крупного масштаба. К сожалению, досоветский Рыбинск не дал такой значительной и мощной фигуры. Интерес к освоению Рыбинска как феноменального явления на карте страны просыпается в эти годы только эпизодически. В ярославскую ГУАК входили непременный член рыбинской землеустроительной комиссии Владимир Прасолов, рыбинский уездный предводитель дворянства Илиодор Хлебников (кстати, родственник известного журналиста рубежа XX–XXI веков Пола Хлебникова), а также епископ Сильвестр (в качестве почетного члена).

Интерес к изучению местной старины принял в городе оформленные выражения лишь к 1920-м годам. Тогда в рыбинском просвещенном кругу получают особое значение опыты краеведения. Неслучайно именно здесь в 1919 году прошел первый в стране краеведческий съезд. А потом были еще несколько. Краеведение самоопределяется как движущая сила местного, низового гражданского общества, как инструмент регионального, местного, областного, городского самосознания и средство объединения культурных деятелей, развития стимулов местного патриотизма. Но в новой исторической ситуации, после 1917 года, краеведение стало фактором консервации истории, которую, по сути, отвергал утопический советский проект светлого будущего. Новый мир не нуждался в ретро-ностальгии. 1930-е годы начались арестами сотрудников музея, обвиненных в приверженности «реакционной идеалистической идеологии». Для нас теперь этот приговор – скорее комплимент. Но многие местные историки погибли или замолчали.

Между тем, задачи привнесения в местную историю смысла далеко не устарели и продолжают стоять на повестке дня в современных краеведческих трудах. Пробуждение местной краеведческой темы связано с очерковыми книгами

Михаила Рапова, Бориса Носика, появившимися в 1960-е годы. А новый подъем краеведения начинается в 1990-е годы. Бурное развитие местной истории в самых разных направлениях предъявило разные подходы и дало панораму реанимированных материалов о жизни Рыбинска. В результате многое изучено неплохо: бери и цитируй. Но есть и явные лакуны, так что временами материал приходится собирать по крупицам. И не всегда удается достичь полноты и цельности. Замечу также, что говорить о современности в полном объеме нужно специально и отдельно, поэтому неостывшие актуальные материалы будут привлечены избирательно.

…Ты знакомишься с городом и горожанами, пробуешь его на вкус, касаешься его камней, вживаешься в него – и начинаешь его понимать, чувствовать. Начинаешь думать о нем как о месте судьбы или встречи.

Поразмыслим о Рыбинске вместе.

Глава 1

География и ландшафт

Причал на великой реке. Окно на восток и на запад. Старый город и новые города.

Города встречают путешественника по-разному. В Рыбинск нужно въезжать по воде – и тогда он приветствует гостя парадной анфиладой зданий вдоль Волги, пусть и лишенной столичного безупречного блеска, но имеющей очень убедительную сдвоенную кульминацию – Собор и Биржу.

Писатель-классик Иван Гончаров в своем очерке странствий заметил: отсюда, от Рыбинска, начинается средний плес и уже ощущается «могучее дыхание Волги. Здесь чувствуется вся красота и сила речной природы: пение птиц и сильные грозы, восходы солнца и вечерняя тишина, свежесть и зелень прибрежных лесов и рощ».

Рыбинск исстари причастен водной стихии. Город и река слиты нераздельно. Их брачный союз в истории и порождает тьму артефактов – событий, коллизий, прецедентов. Супружеская чета, скульпторы Сергей Шапошников и Вера Малашкина, создала аллегорию Волги, которая замыкает город с запада, как будто кариатидная ростра-богиня на носу огромного корабля, входящего в море. Как на ярославском гербе медведь поставлен на службу, так и тут Волга призвана, чтобы не господствовать, а служить великим, пусть несбыточным планам, про которые осталось напоминание на постаменте. Там начертаны слова: «Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны».

Город довольно широко и небрежно разбросан на невысоких холмах по берегам рек, среди вод, полей и лесов. В черте города протекают Волга, Шексна, Черемуха (в старые времена – Черемха), а также речки Коровка, ее приток Дресвянка, Гремячевский ручей у Софийского монастыря, Уткашь (у Копаева), Крутец, Фоминский ручей (у завода гидромеханизации), ручеек Гарманица (в Веретье). Речка Заструйка, бывшая когда-то западной границей города, давно уже течет по трубе.

Остальное – частности, по крайней мере до второй половины ХХ века, когда индустриальная эпоха назначила в союз Рыбинску другую главную стихию – воздух.

В мае 1914 года мальчишкой приехал в Рыбинск Дмитрий Лихачев, ставший много лет спустя академиком. А пока что он с семьей предвоенной весной пересел здесь с поезда на пароход. Лихачев вспоминал: «Волга тогда была другая, чем сейчас. Я уже не говорю о том, что она была без «морей» и разливов, без плотин и шлюзов. На ней было множество мелких судов разных типов. Буксиры тянули канатами караваны барок. Сплавляли лес плотами. На плотах ставили шатры и даже маленькие домики для плотогонов. Вечером ярко горели костры, на которых плотогоны готовили пищу и у которых сушили выстиранную одежду. <…> Раза два-три встретились красавицы «беляны». Беляны назывались так потому, что они были некрашеные. Бель – это некрашеное дерево. Эти огромные высокие барки плыли по течению, управляясь длинными веслами. <…> Волга была наполнена звуками. Гудели, приветствуя друг друга, пароходы. Капитаны кричали в рупоры, иногда – просто чтобы передать новости. Грузчики пели.