Рыбья кровь
Шрифт:
Хазарин действительно согласился. Сумма, доставленная тайно Дарнику, составляла четыре тысячи дирхемов, еще четыре ждали его по возвращении. Липовский воевода не видел ничего предосудительного в том, что он сейчас пойдет и начнет за деньги убивать людей, которые не сделали ему ничего плохого. Напротив, именно выплаченные дирхемы красноречиво указывали, что он не разбойник, ищущий только богатой добычи, а воин, наводящий должный порядок ради всей русско-словенской земли.
Пополнив запасы продовольствия и метательного железа, Рыбья Кровь повел отдохнувшее войско от Остёра сначала обратно на запад, а потом свернул на северную малоезженную
Первым о Казгаре догадался Быстрян. Он никогда там не был, но немало слышал об этой крепости. Вторым догадливым оказался Меченый.
– Если будем осаждать крепость, то надо сделать передвижную пращницу, – несколько раз повторял он Дарнику, пока тот не сказал: «Делай».
Мысль о передвижной пращнице не давала полусотскому камнеметчиков покоя еще в Липове, но тогда Дарник не согласился таскать ее за собой по лесным дорогам. Получив же согласие, Меченый со своими камнеметчиками на дневных стоянках приступил к ее сооружению. Сначала возникла рама из толстых балок на колесах. Над рамой треугольными подпорками на двухсаженную высоту была возведена железная перекладина, а на нее закреплено трехсаженное коромысло с противовесом. Весь стан с любопытством наблюдал за первыми испытаниями «плевательницы» – так насмешливо назвали детище Меченого ополченцы. Камни общим весом до трех пудов свободно улетали на два стрелища, или двести сажен. С попаданиями, правда, получалось неважно, но времени при любой осаде предостаточно, поэтому даже каждое пятое – десятое точное попадание было вполне приемлемым.
В пяти верстах от Казгара дарникцам повстречался булгарский конный дозор из десяти человек. Пятеро остались в безопасном отдалении, а пятеро поскакали в голову походной колонны, где находились Дарник с Быстряном и Журанем. На всех имелись доспехи из лакированной, связанной тесемками кожи, а вместо мечей маленькие, с небольшим круглым набалдашником булавы. К седлам были приторочены легкие луки и колчаны для стрел.
– Кто вы? Куда идете и с чем? – спросил булгарский десятский сначала по-булгарски, потом по-словенски.
– Я Дарник, липовский воевода. А идем, куда нам хочется идти. – Рыбья Кровь не стал пускаться в объяснения перед обычным дозором.
Десятский арсов вопросительно посмотрел на него, не зная, как поступить с булгарами, воевода отрицательно мотнул головой, и дозорные спокойно ускакали.
Дорога вышла на широкое поле, на котором паслись стада коров и овец. При виде колонны вооруженных людей пастухи спешно погнали свои стада прочь. Когда въехали на распадок между двумя холмами, далеко внизу открылся красавец Казгар, а за ним широкая синь Итиля, от простора и величественности которого захватывало дух.
Сам Казгар состоял из трех частей: в центре находилась крепость с бревенчатыми двухъярусными стенами и тремя каменными башнями-воротами, с севера к ней примыкал обширный, обнесенный рвом и дощатым забором посад, куда выходили одни из крепостных ворот, а на юге за оврагом, служившим спуском к торговой пристани, располагалось
С появлением дарникцев в окрестностях города возникло сильное волнение. В ворота посада и крепости устремились люди вместе со сгоняемой скотиной, оглашая воздух громогласными криками и ревом. Большой переполох поднялся и у гостиных дворов, стоявшие возле них десятки подвод торопливо тронулись прочь от Казгара по южной дороге.
– Мы их захватим, – предложил Журань.
– Пусть уходят, – не согласился Дарник. – Лови лучше булгар.
Два десятка конников, рассыпавшись цепью, поскакали добывать языков.
Пока расставляли в круг повозки, колесницы и сундуки, жураньцы вернулись с несколькими жителями посада. От них Дарник с полусотскими узнали, что в крепость только что прибыл сменный гарнизон, а старый еще не уплыл, и теперь там больше пяти сотен воинов. Это если еще за оружие не возьмутся горожане и купеческие охранники, которых в городе тоже как никогда много.
– Ну и где наши союзники? – на правах старшего полусотского требовательно вопрошал Быстрян.
– Будут. Скоро будут, – заверил Рыбья Кровь, лихорадочно стараясь найти выход. Тут не то что воевать малой кровью, а вообще ноги бы унести. Единственный шанс – заставить булгар атаковать липовский стан.
Из центральных ворот между тем выступила группа переговорщиков. Разговор у них с Дарником был коротким. На вопрос, что им здесь надо, липовский воевода ответил просто:
– Вы берете непомерно большие пошлины с купцов, а мы хотим взять пошлины с вас. Восемь тысяч дирхемов – и мы уйдем.
– Мы подумаем и решим, – сказал главный переговорщик, пытливым взглядом обведя дарникцев и их боевые повозки и прикидывая, велика ли их военная сила.
– Чтобы вам лучше думалось, мы будем стрелять из большого камнемета. После десятого выстрела думать будет уже поздно.
Едва переговорщики скрылись в воротах крепости, заработала пращница Меченого. Все камни улетали за крепостную стену и что там делали, сказать было трудно, но вот один из камней, не долетев, со всего размаха врезался в бревенчатую стену верхнего яруса – бревно толщиной с торс подростка переломилось, как тонкая лучина, и образовалась широкая дыра.
Чтобы еще больше подразнить булгар, Дарник вывел за ворота стана две полусотни Бортя, со стены они должны были представляться совсем крошечными отрядами. Место между полусотнями заняли выстроившиеся в кажущемся легком беспорядке десять колесниц. Пять сундуков с камнеметами передвинулись к переднему краю повозок. Третья пехотная полусотня ждала у передних ворот стана. Катафракты и конники Жураня, спешившись, изготовились к броску у левых и правых ворот. Арсам Рыбья Кровь тоже приказал надеть на коней доспехи.
Как воевода и рассчитывал, долго булгары терпеть не стали. Вот запели их трубы, и центральные ворота отворились. Проехать в них могли трое всадников в ряд, поэтому, вместо того чтобы сразу атаковать, они принялись разворачиваться в шеренги. Этого хватило дарникцам, чтобы колесницы съехались в сплошную стену, а из стана вышла третья полусотня, готовая прийти на помощь двум другим. Следом за всадниками, которых было больше сотни, из ворот крепости повалила пехота, вооруженная, как и конники, копьями, булавами и щитами.