Рыцарь-башня
Шрифт:
Страшно ревя и замахиваясь своей гигантской дубиной, великан двинулся на норманнов. Вслед за ним с кроклохских кораблей отчаливали лодки с воинами и плыли к берегу.
Государь, бежим!
– кричал перепуганный Бодо.
– Нам не справиться с нечистью!
Конечно, вы не справитесь с нами, - сказал кроклохский вождь, - поэтому стань на колени, конунг, и склони шею, чтобы я мог вонзить в неё свои зубы и напиться твоей благородной крови!
Его хохот вдруг сделался надсадным писком. Ингвард перевёл взгляд с великана на пленника и отшатнулся: тот превратился в большую летучую мышь! Пронзительно пища, тварь выбралась
Мышь взмыла в воздух и с яростным писком кинулась на Ингварда. Конунг был настолько потрясён, что не успел увернуться. Получив удар лапами по голове, он опрокинулся навзничь. Бодо поднял меч, но оборотень взмахнул крыльями и чёрной тенью взмыл в небо. Какое-то время он кружил над полем битвы, а потом устроился на шлеме великана и оттуда стал наблюдать за избиением норманнов.
Гигантское чудовище не ведало жалости. Каждый удар его палицы оставлял на поле боя с десяток бездыханных тел; ещё больше трупов оставляли подошвы его могучих ног. Тут побежали даже храбрейшие из норманнских воинов. Ингварду ничего не оставалось, как последовать за остальными.
Победа кроклохов была полной. Сопротивлявшихся убивали, сдавшихся связывали и отводили к берегу. Конунга и Бодо, хотя те и оказали отчаянное сопротивление, не убили, а тоже связали и поволокли к другим пленникам.
К ним подлетела летучая мышь, кинулась на землю и обернулась человеком.
Этих не трогать!
– проревел оборотень, показывая на них пальцем.
– Они мои! Я сам заберу у них жизнь!
– Он подскочил к Ингварду и наклонился над ним, скаля в ухмылке клыкастый рот.
– Теперь-то ты понял, непокорный, что моё могущество беспредельно? Ты и твои людишки пойдут вот сюда, - он похлопал себя по животу.
– Мы с моим покровителем поживимся вами! Мы страшно голодны, а людишек у тебя немало! И все они достанутся нам!
И он снова захохотал.
Почему я сразу не заколол тебя, проклятый колдун...
– в отчаянии стонал конунг, силясь порвать связывавшие его путы.
– Погоди, найдётся на тебя меч...
Из-за облаков показалась луна и мертвенным белым светом озарила место недавнего побоища. Там, где ещё час назад ликовали соплеменники Ингварда, уже почти опрокинув в море захватчиков-кроклохов, теперь простиралось поле трупов. Среди них немало было и кроклохских: великан в потёмках давил всех подряд, не разбирая. Теперь он бродил, поводя головой в шлеме и выискивая врагов. Заметив где-нибудь уцелевшую горстку норманнов, пробиравшихся сквозь вересковые заросли, он разражался грохочущим смехом, шёл к беглецам и вдавливал их в землю своей страшной ногой. Кроклохи отвечали ему победными криками и рёвом труб.
Ингвард в отчаянии приник лицом к земле и затрясся от беззвучных рыданий. Оборотень самодовольно ухмылялся. Он замыслил не убивать Ингварда сразу, а вначале показать ему кровавое жертвоприношение Рыцарю-Башне. Предводителю кроклохов хотелось вдоволь насладиться душевными муками своего поверженного противника.
Ночь миновала. Из-за леса поднялось туманное красное солнце. Кроклохи вереницами углублялись в страну Ингварда, по пути захватывая новых пленных. В унылых рядах шли почти одни женщины, дети и старики; мужчины пали в ночной битве на берегу залива. Стон и рыдание далеко разносились по горной
После полудня передовые отряды захватчиков вступили в столицу страны. Дом Ингварда был разграблен. Среди пленных дам выделялась красотою юная невеста Ингварда - Аннерль. Когда её вместе с другими норманнскими девушками вели на городскую площадь, страшное чудовище выпучило на неё глаза, замахало руками и разразилось ужасающим рёвом.
Правитель кроклохов со своей свитой взошёл на помост и обратился к Рыцарю-Башне с церемониальной речью, произносимой им каждый раз перед кровавым жертвоприношением:
О краса и величие Вселенной, непобедимый Рыцарь-Башня, наш могущественный покровитель! Насладись горячей кровью и тёплым мясом этих пленных, доставшихся тебе по праву сильного! Возьми этих девушек, чья красота и непорочность достойны тебя, благороднейший из благороднейших! Народ кроклохов, вся эта страна и весь мир падают к твоим ногам! Внемли, наш бог и покровитель!...
И он пал ниц перед великаном. Упали на колени и его приближённые. Пленных согнали в большой круг. Со всех сторон зажгли костры.
Ингвард не сводил тоскующего взгляда с невесты. "Аннерль! Аннерль!" - шептал он. Кроклохский вождь смеялся от удовольствия, наблюдая за ним.
Внезапно великан заревел так, что, казалось, содрогнулись горы. Он шагнул к толпе пленных, протянул огромную чёрную руку и сгрёб сразу с десяток человек. Несчастные кричали от ужаса, когда чудовище заталкивало их себе в пасть. Слышно было, как внутри каменного шлема чавкают чудовищные челюсти, перемалывая страшную добычу. Из-под шлема на каменный панцирь Рыцаря-Башни потекла кровь.
Потом великан загрёб ещё с десяток пленных, потом ещё и ещё. Люди с криками пытались увернуться от каменных пальцев, но бежать было некуда. Иные предпочитали смерть в пламени, другие падали без чувств. Чудовище пожирало пленных под торжествующие крики кроклохов. Жернова его зубов работали без устали.
Ингвард, с лицом белым как мел, не проронив ни звука, досмотрел страшный ритуал до конца. Вскоре в озарённом кострами круге не осталось ни одного пленника. Настал черёд молодых девушек. Их по одной выводили на помост. Великан брал каждую двумя пальцами и, запрокинув свою голову, бросал к себе в пасть. На сей раз чавкающих звуков слышно не было. Скорее всего, чудовищная тварь просто глотала несчастных. Когда же великан поднёс к своей пасти Аннерль, конунг пронзительно закричал и лишился сознания.
Пришёл в себя он глубокой ночью. Луна плыла среди летящих туч. Он и Бодо, связанные, лежали на земле у телеги. Лагерь кроклохов спал. Кое-где среди чахлых кустарников горели костры, возле которых маячили тёмные фигуры часовых. Над спящими воинами и шатрами стлался дым от сгоревших норманнских жилищ.
К пленникам приблизилась сгорбленная старуха в тёмном плаще. При тусклом свете конунг разглядел её морщинистое лицо. Из складок одежды она вынула нож и перерезала путы, связывавшие Ингварда и оруженосца.