Рыцарь-башня
Шрифт:
В его помутившимся сознании возник Зал Танцующих Изваяний, и он снова, как тогда, когда цеплялся за каменную ногу исполинской фурии, мысленно воззвал к королю Герригу.
Но даже на более-менее связную мольбу у него не было сил. Сознание его парализовала боль. Лишь в каком-то его уголке, не замутнённом ужасом, проплыли видения чудовищных статуй, озарённых светом голубого карбункула. В памяти всплыло видение каменного змея, высеченного на купольном потолке. Змей, изгибаясь кольцом, заглатывал собственный хвост.
Змей, кусающий свой хвост... Сознание Крокки стало проясняться.
Рывками переставляя изрезанные ноги, он двинулся вдоль круглого борта, постепенно смещаясь к середине арены. Змей с прежней неспешностью следовал за ним.
Крокки шёл по кругу, и по тому же кругу ползло за ним огнедышащее чудовище. Казалось, оно настигает граэррца. Публика вскочила со своих мест, истошно вопя. Крокки поскользнулся в кровавой мешанине раздавленных тел и его чуть не обожгло дыхание Сеапсуна. Но он поднялся и, с усилием переставляя ноги, продолжал движение по той же окружности.
Скорее это была дуга - радиус её постепенно уменьшался, становясь всё короче по мере того, как Крокки смещался к центру арены. Так же смещался и Сапсун; его тело сначала изогнулось плавной дугой, но чем меньше становилась окружность, по которой двигался Крокки, тем круче изгибалось многометровое тело змея.
Вскоре перед Крокки замаячил хвост чудовища, между тем как за его спиной, обдавая его ноги жаром, двигалась чудовищная голова с разинутой пастью. Мышцы Крокки напряглись как натянутая тетива. Казалось, ещё один шаг, ещё мгновение - и они порвутся, и он не успеет дотянуться до этого зелёного скользкого острого хвоста...
И всё же ноги его, подкашиваясь, сделали эти несколько шагов. Он ничком рухнул на Сеапсунов хвост и, хватаясь за чешую, стал подтягиваться по нему. Голова змея ни на секунду не замедлила своего движения и не отстала ни на сантиметр. Крокки подтягивался по хвосту. Преследовавшая его разинутая пасть тянулась за ним. Миг - и к изумлению ахнувшей публики в пасти Сеапсуна оказался конец его собственного туловища!
Крокки упрямо полз вперёд, и глупая тварь, преследуя его, всё больше и больше вбирала в пасть собственный хвост. Вдруг Сеапсун резко дёрнулся и стал. Пасть его была полностью забита его же хвостом.
В отчаянии поднял кулаки и взвыл старший жрец. Швазгаа вздрогнула, словно очнулась от сна.
Глаза Сеапсуна выпучились. Судорожная дрожь прокатилась по его туловищу. Израненный пленник едва удержался на нём. Увидев, что глазные яблоки Сеапсуна вылезают из глазниц, Крокки торопливо пополз к голове.
Наступившую тишину разорвал пронзительный вопль змеиной королевы. Она поднялась с кресла в несвойственном ей смятении показывала на пленника трясущимся пальцем. Воины смотрели на неё в растерянности, поражённые её видом и не понимая, чего она хочет.
Не успел Крокки приблизиться к голове Сеапсуна, как глазные яблоки чудовища под напором скопившегося в голове горячего воздуха сами выдавились из глазниц. Из глазных отверстий забил дым, который, впрочем, через считанные
Вспышка длилась не больше минуты и погасла. Копьеносцы, оттеснив от барьера публику, выстроились в ряд и подняли копья, намереваясь метнуть их в Крокки. В этот момент раздался пронзительный крик змеиной королевы.
Стойте!
– кричала она.
– Замрите, глупцы! Мы не смеем и пальцем тронуть его, иначе мы все, все, все погибнем!...
Глава XIV
Борьба за браслет
Зрители умолкли. Воины с занесёнными копьями застыли над ареной. Королева стояла, с замиранием следя за действиями Крокки. Граэррец, сжимая в руке браслет, сполз с головы чудовища. Бриллианты браслета испускали лучистое пульсирующее сияние. Временами из них вырывались длинные тонкие лучики, и если такой лучик касался тела Крокки, то в этом месте почти мгновенно затягивалась рана. Крокки сразу обратил на это внимание. Он начал нарочно подносить браслет к своим самым болезненным шрамам и волшебная вещь в считанные секунды избавляла его от них.
Кроме того, граэррец ощутил необыкновенный прилив сил. Он торжествующе оглянулся на притихшую толпу. Воины опустили копья и в недоумении переводили взгляды с Крокки на королеву, не зная, что им делать. Швазгаа подняла руку, призывая подданных к спокойствию и молчанию.
Вскоре, однако, и Крокки смутился. Он не знал, как пользоваться браслетом. Глубокая тишина, воцарившаяся среди Змей, действовала на него угнетающе. Он надел браслет на правую руку, подошёл к высокому борту арены и попробовал взобраться на него. Попытка закончилась неудачей.
Спустите ему лестницу, - раздался в тишине вкрадчивый голос Швазгаа.
Деревянная лестница ткнулась в окровавленный пол арены. Крокки поднялся по ней, не сводя глаз со змеиных воинов и готовый в любой момент увернуться от предательского удара. Но Змеи шарахались от него, как от зачумленного. В их толпе образовался живой коридор, в конце которого стояла Швазгаа. Девочки к этому времени успели перевариться в её желудке, и фигура королевы обрела присущую ей стройность. Она устремила на Крокки взгляд, полный неги. Завораживающая улыбка озарила её лицо, навстречу пленнику протянулись её руки.
Крокки, я ждала тебя много лет, - сказала она медоточивым, льющимся прямо в душу голосом.
– Ты явился мне однажды во сне... Видение было настолько ясным, что я поняла: ты - тот мужчина, который мне нужен... Страсть, безумная страсть овладела мной, все мои мечты, помыслы, чувства были направлены на то, чтобы соединиться с тобой, назвать тебя своим, прижаться к тебе, напиться ароматом твоих губ...
Крокки перестал понимать смысл её слов, звучала только колдовская музыка её голоса, полная неземного очарования. Она обволакивала душу, манила, усыпляла, звала...