Рыцарь бесчестия
Шрифт:
Три слизня прыгнули на стоявших близко друг к другу людей. Каждый из слизняков обволок сразу по три человека. Те, кто стоял рядом смогли увидеть, сквозь желтую полупрозрачную слизь, как с из товарищей слезает кожа и как они тянут руки к опустевшим глазницам, раскрывая рты в беззвучном крике.
Олус оттеснил наемников, шепча одному ему понятные слова, при этом он левой рукой наматывал что-то невидимое на правую. Закончив приготовление он подскочил к слезнику слева и ударил его правым кулаком. Слизняк завизжал, так как будто он не слизняк, а свинья,
Пока слизняк высыхал Олус не теряя времени подскочил к его сородичу и так же двинул кулаком, в завибрировавшую от удара тушу, не останавливаясь Олус нанес наотмашь еще один удар покончивший с третьим слизнем. Последний хотел оторваться от своих жертв, чтобы оказать магу сопротивление, но не успел, разделив участь своих собратьев. Не успел Олус покончить со слизняками, как от стены напротив отделились четыре тени. Тени ловко проскользнули между сбившимися в кучу людьми и врезались в спины тех, кто держал в руке факел, двое устояли на ногах, двое потеряли равновесие и упали на пол выронив факелы из рук.
Факелы перед тем как упасть на пол, врезались в спины впереди стоящих. Их плащи мгновенно взялись огнем, но наемники быстро сориентировали и сбросили с себя горящую одежду огнем в низ. Тени продолжали носится среди запертых в темном зале наемников. Мечи не причиняли теням никакого вреда, а вот количество шишек и синяков от ударов черных как смоль бестий, росло с каждой секундой.
Одной из теней удалось завладеть мечом и дело приняло опасный оборот. Заклинание, которое пытался воспроизвести Олус прервалось непроизвольным ругательным словом. Что -то связанное с гоблинами, чьи предки провели много времени в городской клоаке. Магу пришлось начинать сначала, теряя драгоценное время. Еще двадцать секунд и закончив бормотать заклинание Олус крикнул стоявшим рядом:
– Мечи!
Трое наемников протянули к Олусу свои мечи. По очереди Олус дотронулся до каждого клинка и по ним равномерно растеклось белое, тусклое свечение. Без лишних слов, наемники, расталкивая своих товарищей, начали охоту на черных бестий. Зал был большим, но набившиеся в него люди сильно уменьшили место для маневра. Вычислив траекторию бестий, трое мечников умелыми ударами порубили черных тварей на части, но к этому времени трое их товарищей уже лежали на полу, не подавая признаков жизни.
– Надо скорее выбираться из этого склепа!
– гаркнул Курт, занявший место одного из убитых днем командиров.
– Прист, ты сможешь открыть, хотя бы одну из этих проклятых дверей?
Прист ничего не ответил.
– Прист!
– еще громче гаркнул Курт.
– Я ничего не могу сделать - раздалось от двери, через которую наемники попали в зал.
– Это магия.
Олус подошел к двери и замер перед ней с закрытыми глазами.
– Думаю, я справлюсь с этим - не открывая глаза, сказал Олус.
– Это еще что?
–
– Да шевелись же ты боров!
Крики в центре зала заставили Олуса открыть глаза. Потолок в центре покрылся паутиной стального цвета и с этой паутины, как спелые плоды посыпались стальные иглы. Тонкие, длиною с палец они с характерным металлическим звуком ударялись об пол образуя большую шевелящуюся кучу. Куча начала медленно двигаться, метр к одной стене, метр к другой, словно прощупывая окружающие пространство.
– Что не нравится мне эта саранча...
– Во-во, точно! Саранча.
– Думаешь мне нравится?
– А кому такое вообще понравится?
Расступаясь перед движущейся кучей металлических игл, наемники в полголоса обменивались мнениями, снимая напряжение, вызванную неизвестностью того, какую неприятность принесет им новое явление. Олус закрыл глаза и вернулся к заколдованной двери. Маг не стал отвлекаться, когда внезапно кто-то закричал с надрывом. Олус понимал, что открыть дверь, это единственный шанс спастись, вырваться из этого зала смерти.
Крик не смолкал. Стальные иглы нашли, то что искали. Олус не хотел, но почувствовал, что нужно этой железной куче, ее привлекало биение сердце. Вот только путь к сердцу, не успевшего отскочить наемника они выбрали не самый короткий. Пробив насквозь сапоги иглы вошли под кожу и начали медленно подниматься миновав икры, они перебрались на внутреннюю сторону бедра, прошли пах и задержались в брюшине, затем поднялись к грудной клетке и бешенный крик боли захлебнулся наполнившей легкие кровью. Как только крик оборвался, тело несчастного ощетинилось иглами, как шкура ежа. Окружавшие его наемники попятились. Многим нехорошее предчувствие советовало спрятаться, провалится на месте, но в замкнутом пространстве, в зале где были только голые стены и тяжелые каменные плиты на полу сделать это было невозможно.
За мгновение до того, как иглы брызнули во все стороны, Олус открыл глаза и присел. Всего шестеро из находившихся в зале, в том числе и маг, избежали соприкосновения со смертоносными иглами. Два десятка глоток завопили от боли и ужаса. Стальные иглы медленно, выбирая самые болезненные точки, прошивали живую плоть невидимыми нитями. Олус чувствовал эти нити по всему залу. Они исходили от стальной паутины.
– Великие сестры - зашептал Олус.
– Призываю вас в свидетели, я не хотел этого, но мне не оставили выбора...
– Импету ин инвокабо - Олус остановился на мгновенье, через силу вытолкнул через сжатые зубы воздух, глубоко вздохнул и поборов окутывающие его оцепенение продолжил.
– Эсинтия великьют велум профунда колиджне, эт террор теребрарум!
Произнося последние слова заклинания, Олус вскинул руку и указал на центр зала. Когда Олус закончил, ему показалось что крики стали громче, что он начинает чувствовать боль, тех, кто сейчас корчится на полу. Олус зажал уши руками, зажмурился и присел. Он сделал все что мог.