Рыцарь или трус
Шрифт:
Ясенка наклонилась к подруге и сжала ее руку:
— Нет, не считаю. Не забывай, я хорошо знала твоего покойного мужа и моего сводного брата, нашего короля. Я не любила его, и, думаю, ты вышла за него лишь из чувства долга. Другой причины я не вижу.
Раннора уставилась в огонь.
— Когда вынашиваешь ребенка, легко уверить себя в том, что любишь его отца — или, по крайней мере, уважаешь достаточно, чтобы жить с ним вместе. — Казалось, она разговаривает сама с собой.
Ясенка кивнула, вспомнив свои чувства к Оберну; пусть они и не были слишком пылкими, но все же их и сравнивать не приходилось с чувствами Ранноны к ее царственному супругу Флориану.
— И особенно
— Да. Что ж, я заплатила за свою глупость сполна — за то, что позволила ему вести себя слишком вольно. Мне надо было помнить о моей несчастной кузине Лаэрн, о том, как она пострадала от него. Но когда он стал угрожать, что моего деда… — Раннора крепко сжала губы.
Ей не надо было продолжать. Ясенка поняла все. Она внутренне сжалась от стыда за подлость, которую проявил такой близкий ей по крови человек.
— Все это в прошлом, — сказала она Ранноре. — Благодари высшие силы за то, что осталась жива. Да, ты сполна расплатилась за легкомыслие, даже с лихвой. Молодой король Перес пока еще юн, но, кажется, он достаточно порядочен, чтобы стать неплохим правителем, когда придет его время. Если, конечно, сможет вырвать королевство из цепкой хватки Исы. Думаю, это Иса напоминает тебе о твоем неблагоразумии, когда считает, что тебя надо поставить на место.
— Именно так она и говорит. И не только это. — Раннора осушила до дна свой кубок.
— Против этой женщины даже и при наилучшем раскладе выступать сложно, — покачала головой Ясенка, — а в твоем положении — и подавно.
— Расскажи, как ты сумела вырваться из ее когтей, — попросила Раннора.
И Ясенка послушно рассказала ей о том, как попала ко двору, как Харуз воспитывал из болотного отродья настоящую леди. О том, как и Марклу привлекли к этому делу, и о том, как взбесилась Иса, когда узнала, что побочная дочь ее мужа жива-здорова и представляет угрозу ее железной власти над Ренделом.
Они все еще разговаривали, когда вошла Эйфер и сказала, что ужин подан и что граф Горин и капитан Латром ждут их. Взявшись за руки, дамы спустились по лестнице. Ясенка подумала, что никогда еще не видела такого яркого румянца на щеках Ранноры и что глаза королевы-вдовы никогда не сверкали так ярко, как в тот момент, когда Латром предложил ей руку, чтобы проводить леди к ее месту за столом.
Анамара проснулась, когда звезды еще ярко горели в небе. С той поры, как отряд покинул большой каменный дом, она не снимала одежды, даже ложась в постель, надеясь, что ей выпадет удобный случай. Прошлой ночью ей очень захотелось, чтобы все уснули, все до одного, и чтобы она проснулась, пока они крепко спят. И вот теперь она украдкой выскользнула из палатки, разбитой для нее солдатами, и направилась туда, где стояли большие животные. Их называли «лошади». Анамара взяла под уздцы ту, на которой ехала вчера, и как можно тише вывела ее из лагеря, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться — нет ли погони. Но все было тихо, и когда она отошла достаточно далеко и костер, горевший в лагере, стал не виден, она решила, что ей удалось-таки сбежать.
Только тогда Анамара села в седло и ударила лошадь пятками по бокам, направляя ее по следам отряда обратно, туда, откуда они приехали. Только на сей раз она не пойдет в большой каменный дом у слияния рек.
Красивая женщина со светлыми волосами, которая почему-то часто сердилась, приказала, чтобы Анамару отправили домой. Но Анамара, в которой еще много осталось птичьего, знала, что они едут не к дому, а в обратную сторону. Другая дама, та, суровая, с которой они
Возможно, она еще увидит Рохана. А если не его, то ту старую женщину, которая ухаживала за ней в маленьком домике, а потом в большом каменном доме, когда они все вместе туда пришли. Интересно, а та пушистая зверушка, Вейзе, тоже там? Анамаре нравилась Вейзе. Вейзе ласкалась к ней и урчала, когда ее гладили, и касалась лица Анамары маленькими лапками, и делилась с ней едой. Да, Вейзе, наверное, уже дома, и Анамара считала мгновения до того, как доберется туда и снова увидит Вейзе.
Там должна быть еще одна река, другая, не та, что течет мимо большого каменного дома. Девушка вспомнила и реку, и лодку. Это была не та река, которую ей придется пересечь, чтобы добраться домой. Они плыли на лодке. Теперь ее перевезет лошадь. Когда она доберется до реки, она будет почти дома.
Когда Анамара решила, что уже находится достаточно близко к большому каменному дому, она свернула с дороги и поехала напрямик и добралась до реки на второй день. Хотя конь до сих пор легко преодолевал ледяную корку и перебирался через протоки, в эту реку он входить не захотел. Ей пришлось оставить коня и поискать место, где лед был бы достаточно толст, чтобы перебраться по нему на другую сторону, — или такое, где реку можно перейти вброд. Ниже по течению она действительно нашла переправу — там вода, не успевая замерзнуть, бурлила на камнях, положенных человеком. Не снимая башмаков и не думая о холодной воде, Анамара вошла прямо в поток — и вскоре очутилась на другом берегу реки, в темных зарослях на границе Зловещей Трясины.
Известие пришло в Крепость Дуба, когда все сидели за ужином в честь царственной гостьи. Вошел солдат в дорожной одежде, весь в грязи. Низко поклонившись, он прошептал что-то на ухо Горину. Тот посмотрел на Ясенку, потом на Латрома.
— Идемте, надо поговорить с глазу на глаз, — хмуро произнес он. — Дело срочное.
— Прошу прощения, — сказала Ясенка гостье. Оставив Раннору в некотором замешательстве исполнять роль хозяйки за столом, Ясенка, Горин и Латром вместе с солдатом поднялись по лестнице в кабинет Горина. Там без лишних слов солдат сказал, что Анамара пропала и все их попытки ее найти не увенчались успехом.
— Как такое могло случиться? — взорвался Латром. — Вы что, стражи не выставляли? У вас следопытов нет, чтобы найти одну-единственную девочку, у которой не все в порядке с головой? — Он посмотрел на Ясенку. — Простите, миледи.
— Ничего. Она и вправду не в себе. Есть ли хоть какой намек на то, куда она могла деться?
— Нет, леди Ясенка, — сказал солдат, явно радуясь тому, что отвечает ей, а не своему разъяренному командиру. — Мы знаем только то, что она украла лошадь, и по немногим оставленным ею следам поняли, что она направилась на северо-запад.
— Значит, пошла к Трясине, — сделал вывод Горин. — И знает каким-то образом, как миновать переправу у Крепости Дуба.
— И как давно вы обнаружили ее пропажу? — язвительно поинтересовался Латром.
— Пять дней, сударь. Мы действительно изо всех сил искали ее. Впечатление такое, что она просто улетела, судя по следам. Но мы нашли коня.
— Пять дней. По такому холоду. И это при том, что ей пришлось пересекать ручьи, а еды у нее нет, кроме той, что в седельных сумках. — Горин вздохнул. Повернулся к Ясенке. — Мне жаль, дорогая. Боюсь, что если даже ей и удастся добраться до Трясины, она все равно погибнет.