Рыцарь из Дома Драконов
Шрифт:
– Я не могу обрушить стены Тимлейна, никакие стены не могу обрушить, - сообщил Гайвен после продолжительного молчания.
– Вы же знаете, герцог. Когда мне нужно было справиться с Эрдером, Сила пришла. Но я не понимаю, как вызвать ее опять. И вы сами видите, чем мне пришлось заплатить за один-единственный раз. Если так нужно для спасения жителей столицы, я бы рискнул снова. Вот только я не знаю, как это сделать.
Артур вполне мог поклясться, что Ретвальд испытывает не просто сожаление - настоящее отчаяние. Сын Брайана Ретвальда сильно изменился с того дня, когда Артур увел его из Тимлейнского замка. Они все очень сильно изменились.
– Я понял вас, государь, - несмотря на учтивые слова, тон Тарвела был жестким.
– Думаю, как следует поразмыслив, вы согласитесь с моей правотой.
Никаких других выходов, кроме предложенного... Артур понимал, чем потом обернется этот самый выход, предложенный Тарвелом и поддержанный прочими лордами, а также солдатами у дверей.
Артур вспомнил Тимлейн с его дворцами и парками, садами, набережными, башнями, соборами, рынками и площадями, людским многоголосьем, пением птиц, зеленой листвой и рассветными бликами на глади реки. Он вспоминал город, в котором хотелось жить и не хотелось умирать. А потом ему представился другой Тимлейн - темный и разгромленный, опустошенный, догорающий, с разрушенными стенами, тлеющими остовами домов, пронизанный удушающим запахом смерти, скованный осознанием своего конца. Прах и пепел. Горы трупов выше высочайшего шпиля. Воды Нейры, покрасневшие от крови. Объятые пламенем мещанские кварталы. Разрушенный стенобитными машинами королевский замок. Видение казалось невероятно реальным, будто он стоял там, прямо сейчас, на одной из испоганенных улиц, и полной грудью вдыхал спертый запах разложения и смерти.
На секунду мир словно дрогнул. Изменися, будто подернувшись вуалью сна.
Видение разрушенного города вдруг стало четким и зримым, оно заполнило собой все вокруг, в то время как зал ратуши, в котором заседал Совет, сделался далеким и почти ненастоящим. Артуру показалось, что он очутился внутри своего кошмара, и видит его теперь наяву.
Он стоял на разбитой мостовой, полной грудью вдыхал удушливую смесь запахов гари и трупного разложения, и над развалинами зданий стлался тяжелый, жирный дым. В небе кружилась воронья стая, множество мелких черных точек, то и дело пикирующих вниз, к разоренной земле. Треск костров и клекот стервятников сливались воедино. Потом все исчезло, и Айтверн вновь обнаружил себя сидящим на каменном подоконнике, подставившим спину летнему солнцу.
– Герцог Айтверн, - вдруг сказал Алистер Тарвел, смерив его внимательным взглядом.
– Вам нехорошо?
– Все в порядке, - ответил Артур медленно.
Сердце бешено колотилось, кровь стучала в ушах. Юноша пытался понять, что же такое только что случилось с ним. Первым делом ему пришел на ум рассказ Гайвена о память крови, а также собственные странные сны.
Айтверн вспомнил, как стоял среди заросших мхом менгиров, разговаривая с Повелителем Тьмы, и еще ту ночь перед битвой, когда ему приснилось множество знакомых людей, живых и мертвых, и среди них - Гайвен с сединой в волосах, и еще день битвы с Эрдером, когда Артур услышал в собственной голове голос кого-то, кто мог быть Золотым Герцогом Радлером. Он, Артур Айтверн, выводящий линию своих предков от князей Древнего Народа, был Одаренным, полукровкой, частью человеком, частью чем-то еще, существом, носящим в своей крови магию. Подобно Гайвену, он не знал свойств своей магии, как не знал и пределов ее возможностей, как не знал, может ли он управлять тем, чем владеет. Видения и знаки приходили к нему сами собой, без спроса и разрешения. Он мог видеть прошлое, вернее ту его часть, что когда-то прошла перед глазами предков. Он мог слышать голоса мертвых, хотя и не знал, откуда доходят до него эти голоса. А еще, возможно, он мог видеть то, что еще не случилось, но только лишь могло произойти.
Будущее. Варианты будущего, что еще не стали, но могли стать настоящим.
Разрушенный Тимлейн, сделавшийся местом пира для воронья. Тот вариант грядущего, что ждет их всех, если какие-то из возможных решений будут приняты.
Вот только ему совсем не хотелось позволить подобному будущему обрести плоть. Его долгом было не допустить подобного будущего, не позволить городу его детства, городу-мечте, городу-сказке, лучшему городу мира, сделаться прахом и пеплом. И в тот миг, покуда лорды Иберлена со все возрастающим пылом обсуждали свою грядущую
Айтверн соскользнул с подоконника и медленно направился к столу. Артур ловил на себе взгляды - слегка удивленный лорда Роальда, насмешливый - Лейвиса, выжидающий - Данкана Тарвела, молящий о помощи - Гайвена.
– Хватит споров, - сказал Артур.
– Сегодня я закончу войну. Я отправлюсь в Тимлейн и убью Гледерика Кардана. Для этого мне не потребуется никакая армия. Хватит совсем небольшого отряда.
– Он снова замолчал, давая высоким лордам возможность осмыслить услышанное.
Первым, как и следовало ожидать, заговорил Лейвис Рейсворт.
– Каким это образом, скажите на милость, лорд-констебль? Если даже сам наш король не может ничего поделать, будучи волшебником с головы до пят? Уж не собираетесь ли вы приехать в столицу, заявив, что сдаетесь на милость Кардана, быть представленным к его двору, а потом, приблизившись на расстояние удара, поразить нашего недруга кинжалом?
Артур улыбнулся одними губами:
– Нет, любезный брат, ни в коем случае. Предложенный вами план хотя и интересен, но излишне рискован. Куда больше вероятность того, что я буду представлен не мастеру Гледерику, а начальнику его тюремного каземата. Посему я буду действовать иначе. У нас есть еще один выход. Под названием Старая Дорога.
– Старая Дорога? О чем это вы, герцог?
– спросил Алистер Тарвел.
– Старой Дорогой, сударь, именуется подземный ход, проложенный еще давным-давно, до падения Карданов. Пожалуй даже, до всего на свете. Он начинается за пределами городских стен, и приводит в саму Тимлейнскую цитадель. Мне известно, как воспользоваться этим ходом. Именно так мы с принцем Гайвеном на самом деле покинули столицу. И именно так я в столицу вернусь.
– И в самом деле, герцог, звучит интересно, - медленно сказал Роальд Рейсворт.
– Но ведь теперь все становится намного проще, мы сможем провести войска прямо в замок. Так где, говорите, он начинается, этот секретный проход, и в какую именно часть цитадели выводит?
– Я не говорил, где он начинается. И не намерен говорить - здесь и сейчас, покуда нас слушает столько ушей. Вы и герцог Тарвел узнаете все, что вам нужно знать, но лишь в свою пору. Секретные ходы на то и секретные, чтобы про них знали лишь немногие.
– Сохранить эту тайну в ведении немногих никак не получится, - заметил Рейсворт.
– Нам все равно предстоит вести упомянутым вами путем войска. Конечно, это рискованная авантюра, растягивать войско через довольно узкий, как я понимаю, коридор... Но придется рискнуть, дело того стоит.
– Не придется. Я же сказал, что обойдусь небольшим отрядом.
Артур знал, о чем говорил, хотя и прекрасно понимал, что идет на отчаянный, смертельный риск. Слишком во многом приходилось полагаться на одну лишь удачу. Беда в том, что ему только и оставалось, что полагаться на удачу, если он не желал, чтобы его кошмарное видение сделалось правдой. Потому что одно дело рисковать своей головой, и совсем другое - головами всех людей, живущих в Тимлейне. Он не мог допустить, чтобы хоть кто-то из них погиб, уже и так случилось слишком много смертей. И может случиться еще больше, если большим отрядом ворваться в королевскую цитадель. Потому что большой отряд не сделает нужного дела тихо, войти в Тимлейнский замок означает обречь себя на открытое столкновение с врагом, а это значит, что враг успеет поднять весь расквартированный в городе гарнизон, а это значит, что не удастся избежать большой крови, а это значит, что не удастся избежать увиденного им будущего. Единственный шанс - проникнуть в крепость с малым числом спутников, поздно ночью, под покровом темноты, миновать караулы, не подняв тревоги - а потом найти Гледерика Кардана и убить его. Когда узурпатор будет мертв, у мятежников не останется вожака, не будет никого, кто бы смог повести их за собой - и, соответственно, у них не будет причины продолжать войну. И все наконец закончится.