Рыцарь из ниоткуда. Сборник
Шрифт:
Внутри, на полках, аккуратными рядами стояли картонные футляры, в которых хранятся деловые бумаги. А на третьей снизу полке, справа, лежала небольшая стопка (три — машинально сосчитал Сварог — каких-то странных диска).
— Посмотрите, Айвика…
Она подошла, взглянула из-за его плеча:
— Ну да, это они. А вон в том футляре — мой доклад.
— Ну, доклад мы оставим на потом, времени, думаю, достаточно…
— Если меня не арестуют раньше, — с вымученной улыбкой сказала Айвика, возвращаясь вслед за ним к столу. — А к тому, боюсь, идет. Сразу за мной в приемную вошли двое субъектов с характерными физиономиями, преспокойно
— Бросьте, — сказал Сварог. — Вас могут арестовать только в том случае, если приказ отдам я. А я что-то не вижу оснований его отдавать… Давайте посмотрим.
Он взял один диск, взвесил на руке, поковырял ногтем, постучал по нему стилосом. Это определенно был камень, только совершенно незнакомый: разводами напоминал малахит, но цвета был другого: приятного для глаза янтарно-золотистого. Хорошо отшлифованный с обеих сторон диск размером с блюдце и толщиной в полмизинца. На одной стороне довольно искусно выгравирован какой-то красивый замок. На другом — идущий под всеми парусами корабль, на третьем — обнаженная женщина во вполне пристойной позе. Наверху каждого диска просверлено аккуратное отверстие, куда вполне пройдет средних размеров гвоздь.
— Значит, это и есть ваша контрабанда? А что это, собственно такое?
— Настенное украшение, — сказала Айвика. — Видите, дырочка для гвоздика?
Чуть подумав, Сварог взял диск с обнаженной женщиной, подошел к стене и приложил его к обоям из тисненой кожи на уровне глаз. Пожал плечами:
— Я бы сказал, красиво. Сам бы повесил у себя в кабинете…
— Именно этот? — глядя с лукавинкой, спросила Айвика.
— А что? — пожал плечами Сварог, вернувшись к столу. — Никаких непристойностей, скорее же в некоем классическом стиле… Ладно, о прекрасном мы поговорим потом. Значит, именно эти штуки привозят контрабандой, но открыто продают в дюжине лавок, где они пользуются большим спросом… А что с ними не так?
— Цена. — сказала Айвика. — Если учитывать все взятки, расходы в несколько раз превосходят выручку. Знаете, я в отцовской лавке не за прилавком стояла — четыре года возилась с торговыми книгами. Многое изучила: что такое себестоимость, окупаемость, накладные расходы, торговые надбавки с учетом пошлин для иностранных товаров… И еще многое. Кто же знал, что судьба так резко повернется, отец увидел у меня способности и хотел сделать толковую управляющую… Точных расчетов пока сделать не удалось, только приблизительные, но и по ним выходит: затраты на контрабандную доставку и оформление фальшивых бумаг примерно впятеро превосходят выручку. Это странно?
— Это очень странно, — серьезно сказал Сварог. — Что-то я не припомню купцов, торговавших бы таким манером… И почем их продают?
— А вы разбираетесь в ценах на всякие мелочи? Короли обычно никогда ни за что не платят, за них это всегда делает казначей.
— Ну, я не всегда был королем, — сказал Сварог. — Было время, жил в Равене самым обычным человеком, так что за все платил сам (он не стал рассказывать, как они с Яной переодетыми путешествовали по Талару и за все опять-таки платил он, к чему лишние да и чисто личные подробности?) Лучше всего я разбираюсь в ронерских деньгах и ценах, именно там бывал чаще всего…
— Цена везде неизменная — один серебряный сестерций.
Что ж, было чему удивиться, было в чем узреть странное…
— Не знаю, как на Сегуре, — сказал он. — Но в Равене один серебряный сестерций, монетка, в общем, мелкая — это кувшин не самого лучшего пива, пусть не в низкопробном, но дешевом кабаке для народа попроще…
— У нас примерно так же, — она улыбнулась. — Я не хожу по кабакам, но расспросила своих сыщиков. Они тоже в первую очередь сопоставили цену с ценой на пиво… Пресловутая мужская логика, надо полагать, везде одинакова…
Сварог внимательно рассматривал диск — тот, что с кораблем. Отличная шлифовка, довольно искусная гравировка — ручная работа, естественно, на Таларе пока что нет механизмов, способных производить такие вот штуки машинным способом на конвейере.
— Я, конечно, плохо разбираюсь в искусстве, — сказал он. — Но мне одно время пришлось жить в одном интересном местечке, где обитает самый разный творческий народ. Кое-чего насмотрелся и наслушался… Такое впечатление, что за работу хороший мастер возьмет даже побольше сестерция…
— Вот именно, — сказала Айвика. — У нас есть камнерезных дел мастера, немного, но есть. Я с двумя говорила. Они были в недоумении. И порознь сказали одно: и тот, и другой за такую работу взял бы не меньше четырех-пяти серебряных сестерциев. А если довелось бы продавать, продавали бы не меньше чем по десять.
— Значит, вот такие филантропы эти ваши племянники Дитрич, — сквозь зубы сказал Сварог. — Продают товар в несколько раз дешевле, чем он им обошелся. Да вдобавок ввозят его контрабандой. Кстати, а на легальный ввоз таких штук есть какие-нибудь запреты?
— Никаких, — сказала Айвика. — Обыкновенное дешевое украшение. И ввозная пошлина была бы небольшая. Но они почему-то действуют именно так: ввозят контрабандой, платят большие взятки и таможенникам, и тем, кто им подделывает бумаги, согласно которым товар происходит из одного из Вольных Маноров. Я даже с дядей советовалась. Он лет десять как на пенсионе, ему уже далеко за семьдесят, но ясность ума сохранил. А уж о контрабанде знает решительно все. Он в совершеннейшем недоумении. Такой контрабанды, себе в убыток, просто не должно быть. Контрабанда испокон веков служит для того, чтобы получить прибыль. И речь не обязательно о чем-то запрещенном законом вроде курительной дури: самые что ни на есть законные товары ввозят контрабандой, чтобы избежать уплаты пошлин…
— Лично у меня пока что одно-единственное объяснение, — сказал Сварог. — Вместе с этими безобидными штуками ввозят что-то гораздо менее безобидное. Ту же Дурь.
— Дядя сначала сказал то же самое. А потом подумал и заверил, что на это никак не похоже. Когда что-то весьма небезобидное прячут среди безобидного, безобидное всегда ввозят открыто. А здесь контрабандой ввозят одно безобидное. Не знаю, как было раньше, но за последний месяц, когда мы этим занялись, нашли возможность тайком проверять содержимое ящиков. Их из порта, не вскрывая, везут прямо на склад Дитричей — вот мы и подцепили человечка, одного из тех, кто ящики вскрывает как раз на складе. Он клянется и божится: всегда были только эти каменные штуки и ничего другого… Потом выправляют бумаги, по которым камни прибыли из Вольных Маноров, выставляют в продажу вполне открыто.