Рыцарь Курятника
Шрифт:
Лорд Кэмпбелл подал повелительный знак князю и сказал:
— Пойдемте.
Князь сделал шаг и остановился.
— Принц, — обратился он к герцогу Кумберлендскому, — через полчаса я должен или быть на свободе, или умереть.
— Почему это? — спросил герцог.
— Я не могу ответить, однако могу поклясться, что причина, заставляющая меня требовать свободы, совершенно не касается предстоящего сражения. Принц, — продолжал он, — повторяю: через полчаса я должен быть или свободен, или мертв.
— Вы будете или свободны,
— Хорошо, — сказал князь.
Низко поклонившись герцогу, он жестом показал адъютанту, что готов идти, и оба вышли из комнаты. Оставшись наедине с лордом Гэем, герцог Кумберлендский, не говоря ни слова, подал ему бумаги, взятые у князя. Лорд Гэй прочел их и не смог скрыть удивления.
— Правда ли это? — спросил герцог.
— Да, — ответил лорд Гэй.
— Если так, садитесь верхом, любезный Чарльз, поезжайте к принцу Вальдегу и генералу Кенигсеку и просите их немедленно пожаловать сюда. Вы скажете, что я должен сообщить им весьма важные известия.
Лорд Гэй поспешно вышел. Герцог Кумберлендский вернулся к столу, на котором лежали бумаги и планы.
— Если эти сведения верны, — размышлял он, — то центр армии необходимо двинуть скорее к Антуангу, чем на лес Барри…
Он приподнял портьеру, служившую дверью, и спросил:
— Где лорд Кэмпбелл?
— Я здесь, принц, — откликнулся адъютант, в эту минуту входивший в палатку.
— Где человек, которого вы увели?
— Под строгим надзором.
— Прикажите привести его ко мне.
Герцог опустил портьеру. Не прошло и нескольких минут, как лорд Кэмпбелл ввел князя в кабинет герцога. Герцог пристально посмотрел на князя.
— Ты не изменник? — спросил он.
Князь презрительно пожал плечами.
— Для чего мне изменять? — спросил он.
— Слушай же: если твои сведения верны, ты навсегда приобретешь покровительство английского правительства; если же обманываешь нас — ты умрешь.
Князь спокойно скрестил руки на груди с выражением величайшего достоинства. Герцог ни на минуту не спускал с него глаз.
— Князь Мурени! — сказал он. — Вы свободны.
Князь низко поклонился.
XIX. ИВА
Закутанный в просторный плащ, князь покинул английский лагерь, не сказав ни слова провожавшему его офицеру. Он дошел до того места, где его ждал солдат, державший за узду лошадь.
Офицер сказал по-английски несколько слов солдату и унтер-офицеру, командовавшему аванпостом, потом поклонился князю и ушел. Князь тем же путем, каким приехал сюда, быстро вернулся к Шельде. С берега он добрался до лодки, но вдруг схватился за пистолет… На дне лодки лежал человек. При звуке взводимого курка человек приподнялся, и князь успокоился:
— А, это ты!
— Да, — ответил человек, стоя в лодке.
— Ты меня ждал?
— Уже целый час.
— Разве ты знал, где я?
— Ты был
Князь с большим удивлением взглянул на этого человека.
— Ведь так? — повторил тот, оставаясь бесстрастным.
— Да, — ответил князь.
— Стало быть, ты не должен удивляться, что нашел меня здесь. Если я знал все, я знал также, что ты вернешься.
Князь приблизился к лодке.
— Слушай, — сказал он, — я полностью доверяю тебе, но вот уже час меня мучает одна мысль. Это ты приказал отдать Нисетту, единственную женщину, которую я люблю, герцогу Кумберлендскому?
— Я.
— С какой целью ты сделал это?
— Я считал тебя умнее. Слушай меня внимательно. Ты давно любишь Нисетту — это счастливый случай для меня. Ты знал, что она любит другого, и еще лучше знал, что брат ее, Жильбер, скорее убьет ее, чем позволит тебе жениться на ней…
— Да.
— Я дал тебе возможность похитить эту молодую девушку.
— Я это признаю.
— И чтобы избавиться от поисков, чтобы иметь свободу действий, не заботясь о ней, чтобы заставить всех поверить в ее смерть, я отвез ее в Нидерланды к герцогу Кумберлендскому. Скажи мне: мог бы ты действовать искуснее?
— Придумано прекрасно, — ответил князь.
— Можешь ли ты думать, что я стал бы тебе вредить, если ты спас меня от верной смерти, когда вырвал меня из могилы, в которой я был погребен.
— Я знаю, что ты меня любишь, знаю, что ты могуществен и искусен, но даже самых могущественных и самых искусных может обмануть судьба.
— Без сомнения, и в таком случае умный человек должен предвидеть все.
— И ты все предвидел?
— Кажется, да. Главное для того, чтобы упрочить твое счастье, это — заставить Нисетту полюбить тебя и сделать так, чтобы ее брат и тот, кто должен был стать ее мужем, перестали думать о ней. Самое простое средство — чтобы ее считали умершей. Я не думаю, чтобы после замысловатой выдумки — фиакра, упавшего в Сену, — могло оставаться хоть малейшее сомнение. Как ты считаешь?
— Согласен.
— Если Жильбер и Ролан считают Нисетту мертвой — а они должны так считать — какая опасность может ей угрожать?
— Она в руках англичан, а если английская армия будет разбита?
— Этого не случится, потому что ты предупредил герцога.
— Но если?
— И тогда Нисетта все-таки не попадет в руки французов — клянусь тебе!
— Почему? Каким образом?
— Я приму меры предосторожности…
— Чтобы сохранить Нисетту пленницей?
— Да. Притом, она будет не одна.