Рыцарь Курятника

Капандю Эрнест

Пушки продолжали палить, и равнина Лез, недавно пустая, теперь была занята бегущими солдатами… Это бежали англичане.

XXXII. ПОБЕДА

— Да здравствует король! — кричало сорок тысяч человек.

С почерневшими ружьями, с окровавленными саблями, французские солдаты плясали… А между тем на этой равнине, залитой кровью, осталось около пятнадцати тысяч убитых. Англичане потеряли более десяти тысяч, французы — четыре тысячи. Людовик XV проезжал по рядам,

поздравлял солдат, пожимал руки офицерам, целовал генералов… По всей линии слышались победные крики, и когда проезжал король, знамена, пробитые пулями, склонялись, раненые приподнимались и махали руками. Это сражение, выигрываемое в одиннадцать часов, проигрываемое в час, и опять выигранное в два часа, было самым знаменитым в царствование Людовика XV. Восторг был всеобщим.

— Где маршал? Где он? — спрашивал король, который еще не видел Морица, графа Саксонского.

— Государь, вот он! — сказал дофин.

Маршал, почерневший от усталости, подъехал к королю. Он соскочил с лошади и упал на колени перед Людовиком XV.

— Государь, — произнес он, — я могу теперь умереть. Я хотел жить, только чтобы увидеть вас победителем. Теперь, государь, вы знаете, от чего зависит исход сражения.

Король сошел с лошади и сам поднял Морица. Он горячо поцеловал его, и восторженные крики раздались еще громче.

В это время прискакал галопом Ришелье, покрытый пылью и кровью, в разорванной одежде. Людовик XV протянул ему руку.

— Герцог, — сказал он, — я никогда не забуду, какую услугу вы мне оказали сегодня.

Ришелье поцеловал руку короля.

— Государь, — ответил он, — позволите ли вы мне представить вашему величеству двух человек, которые первыми ворвались в ряды английской колонны.

— Да, конечно! — ответил король.

Ришелье соскочил с лошади, побежал к полку гренадеров, и, схватив одной рукой гренадера, а другой — лейб-гвардейского сержанта, быстро потащил их за собой.

— Вот они, государь! — закричал герцог.

— Ролан Даже! — с удивлением сказал Людовик XV. — А вы хотели, чтобы вас убили.

— Государь! — взволнованно ответил гренадер. — На этот раз мне не удалось.

— К счастью для вас и для меня, господин гренадер. Для меня — потому, что у меня в армии остался храбрый солдат, а для вас — потому, что я награжу вас так, как вы этого заслуживаете.

Он дал поцеловать свою правую руку Ролану, который стал на одно колено.

Даже, парикмахер, со слезами на глазах, стал на колени с другой стороны и, схватив левую руку короля, прижал ее к своим губам.

Людовик XV повернулся к лейб-гвардейскому сержанту, который ждал неподвижно в стойке «смирно».

— Как тебя зовут? — спросил король.

— Фанфан-Тюльпан, сержант третьего лейб-гвардейского полка.

— Хорошо, я запомню, — сказал король.

— Да здравствует король! — закричал Фанфан, махая шляпой.

— Да здравствует

король! — повторила толпа.

Даже взял за руку сына.

— Пойдем, — сказал он, — Сабина и Нисетта ждут нас в Сент-Амане.

— А Жильбер? — спросил Ролан.

— Он с ними.

— Но как его нашли? Где он?

— Он сам тебе скажет, — и Даже увлек сына к мосту.

XXXIII. КУКАРЕКУ

Настала ночь, и весь лагерь был освещен — все праздновали победу. В густом лесу близ Мортоня остановился всадник.

— Кукареку! — раздалось в лесу.

Всадник сошел на землю, к нему приблизилась тень — это был человек во всем черном и в маске.

— Ну, что яд? — спросил он с живостью.

— Ни малейшего следа! — ответил всадник.

— Они еще не чувствуют болей?

— Совершенно. Ролан, не оставлявший их ни на минуту, утверждает, что они не ощущают никаких признаков яда.

— А ведь уже четырнадцать часов, как они отравлены Он утверждал, что они приняли яд в восемь часов утра, а сейчас десять вечера.

— Не солгал ли этот человек? Может быть, страх или надежда спастись подсказала ему эту мысль об отравлении.

— Это не исключено, а если — нет?

В. сделал нетерпеливое движение. Рыцарь размышлял.

— Что дом? — спросил он вдруг.

— Он сгорел до основания.

— Кто-нибудь пытался бежать во время пожара?..

— Нет.

— Вы не заметили ничего необычного, такого что могло бы навести на след?

— Ничего.

— Я это знал, — сказал Рыцарь, качая головой, — борьба еще не закончилась, но она закончится этой ночью.

Он наклонился к земле: послышалось второе «кукареку». Еще один человек появился из темноты. Это был Петух Негр.

— Где мой пленник? — спросил Рыцарь.

— Он здесь, — ответил Петух Негр.

Он одной рукой раздвинул кустарник, а другой, в которой был тускло горевший фонарь, осветил внутренность чащи. На земле, с кляпом во рту, крепко связанный, лежал человек высокого роста, жилистый и поджарый, в богатой ливрее. В. наклонился и внимательно его рассмотрел.

— Джон! — произнес он удивленно. — Слуга герцога Кумберлендского!

Рыцарь утвердительно кивнул. Потом, повернувшись к Петуху Негру, спросил:

— А второй?

— Там! — ответил Петух Негр.

Он повернул свой фонарь налево: там, в густой траве, лежал другой человек высокого роста, также крепко связанный. В. подошел и посмотрел на него.

— Князь! — сказал он.

— Да, князь Мурени! — ответил Рыцарь.

— Когда их захватили?

— Пока горел дом. Эти люди будут нам полезны.

Рыцарь поставил свою правую ногу на грудь князя.

— Этот мне скажет, где тот! — сказал он. — Ты поклялся, что не будешь говорить, — обратился он к князю, — а я клянусь тебе, что ты заговоришь.