Рыцарь Курятника

Капандю Эрнест

«Господин начальник полиции!

Так как вас, наверное, беспокоит внезапное исчезновение вашего агента Жакобера, я спешу теперь, когда тайну уже можно раскрыть, предоставить вам сведения, которые должны быть для вас приятны.

Вот точная копия протокола суда и казни Жакобера.

Прочтя это, вы можете удостовериться, что моя полиция так же хорошо организована, как и ваша, и что мои агенты не менее умны и не менее преданны, чем те, которые служат вам.

Я надеюсь, господин начальник полиции, в ближайшем будущем иметь

удовольствие видеть вас и разговаривать с вами, и тогда вы поделитесь, какое удовольствие доставили вам драгоценные сведения, сообщенные мной.

В ожидании этой минуты, к которой я стремлюсь всем сердцем, прошу вас считать меня нашим нижайшим и преданнейшим слугой.

Рыцарь Курятника».

Король взял письмо и внимательно его рассмотрел, потом сравнил его с письмом, адресованным маркизу д’Аржансону.

— Это, безусловно, один почерк, — сказал Людовик XV.

— Без сомнения, государь, — подтвердил министр иностранных дел. — Сегодня утром я предложил разобраться с этими письмами трем людям, сведущим в почерках, и все трое независимо друг от друга объявили, что эти строчки написаны одной рукой.

— Очевидно, их писал Рыцарь.

— Он и подписал.

— Где же протокол, о котором идет речь?

— Вот он, государь.

Фейдо де Морвиль взял лист золотообрезной бумаги, свернутой письмом, и развернул.

— Читайте, — сказал король.

Начальник полиции приготовился читать, но Людовик XV, видя, что маркиз д’Аржансон слегка опирается о стол — потому что министр и начальник полиции стояли, как этого требовал этикет, — улыбнулся с тем любезным видом, который был ему свойствен и сказал:

— Садитесь, господа!

Д’Аржансон и Фейдо сели на табуреты; начальник полиции начал читать:

«Из нашего подземного парижского дворца, в ночь на 25 февраля 1745 года, в пятый год нашего царствования…»

— Так и написано? — спросил король.

Фейдо подал бумагу королю.

— Оказывается, в Париже два короля и два дворца, — сказал Людовик XV, — на земле и под землей. Я очень рад узнать эту новость. Дальше!

Фейдо продолжал:

«ПРОТОКОЛ ЗАСЕДАНИЯ ПЕТУХОВ

Обвинение, суд, осуждение и казнь Жакобера, признанного и объявленного изменником и арестованного на месте преступления в самом Курятнике.

Сегодня вечером, 25 февраля 1745 года, Жакобер, бывший член нормандского общества „Флоран и К.“, оставил это общество, чтобы перейти на службу потребителей королевской казны…»

— Это шутка! — воскликнул Людовик XV.

— Так написано, государь.

— Знаете ли, этот ваш разбойник становится очень забавным, — продолжал король, откидываясь на спинку кресла, — если это продолжится, я пожелаю его видеть.

— Дай-то Бог, чтобы я мог немедленно представить его вашему величеству!

— Право, я приму его с большим удовольствием, господин начальник полиции, этого Рыцаря Курятника, который, как мне

кажется, имеет все ухватки истинного дворянина.

— Даже когда он убивает людей, — сказал д’Аржансон.

Король величественно выпрямился.

— Разве граф де Шароле убивает меньше? — спросил он. — И убивает гораздо подлее. Если уж кого и можно извинить, так это Рыцаря Курятника: он делает это по своему ремеслу, а граф — из удовольствия.

На прекрасном лице Людовика XV было выражение отвращения и презрения. Епископ де Мирпоа встал.

— Государь, — сказал он, — я отдал бы остаток моей жизни, чтобы Франция услышала ваши слова и поняла их, как я понимаю.

— Их слышали вы, мсье де Мирпоа, — отвечал король, — для меня этого достаточно.

Епископ низко поклонился.

— Итак, — сказал Людовик XV, обращаясь к д’Аржансону и де Морвилю, — мне хотелось бы видеть Рыцаря Курятника.

Король не успел закончить этих слов, как раздалось пение петуха, звонкое, чистое, восхитительное, и одновременно — стук в стекло большого окна, находившегося позади кресла Людовика XV. Король быстро повернулся и заметил на подоконнике снаружи петуха аристократических форм с яркими, богатыми перьями, стоящего с гордым видом в рыцарской позе. За такого любитель петушиного боя охотно заплатил бы двести гиней.

Петух колотил носиком в стекло. Король встал и бросился к окну, но в тот момент, как он отворил его, петух снова мелодично запел и исчез. Людовик XV высунулся в открытое окно — на том месте, где был петух, лежало яйцо необыкновенной величины. Король взял яйцо, осмотрел его и, не видя нигде петуха, запер окно и возвратился к креслу. Три человека, находившиеся в кабинете, наблюдали эту сцену в большом удивлении.

— Все это принимает странный оборот! — сказал король, садясь и рассматривая яйцо. — Что это за петушок, который запел на окне и постучался носиком в стекло, стоило мне только сказать, что я хочу видеть Рыцаря Курятника.

Переменив тон и как бы повинуясь внезапному озарению, король с живостью прибавил:

— Морвиль, прикажите, чтобы сейчас же осмотрели окрестности замка и немедленно схватили всех мужчин, женщин, детей и животных, в особенности петухов, которые будут в парке. Ступайте скорее и возвращайтесь!

Фейдо исчез.

— Как это странно! — сказал д’Аржансон.

— Более чем странно, — заметил король. — Рассмотрите это яйцо, мсье де Мирпоа. Вы человек праведный и дьявола не боитесь, напротив, дьявол должен бояться вас.

Епископ, любопытство которого тоже было сильно возбуждено, рассмотрел яйцо, поворачивая его так и сяк, потом сказал:

— В этом яйце находится какая-то тяжелая твердая вещь. Только я не понимаю, каким образом она могла туда попасть, потому что на скорлупе нет ни малейшей трещины.

— Каково ваше мнение? — спросил король д’Аржансона.

— Надо разбить яйцо и узнать, что в нем находится, государь, — сказал министр иностранных дел.

— Я сам так думаю.

— Вашему величеству угодно разбить яйцо? — спросил епископ.