Рыцарь лома и топора

Сарафанов Валентин

Сегодня ей даже плевать не хотелось. Бои вялые. Бойцы трусливо тычут друг в друга тупыми мечами. Ну и подонки же эти устроители шоу. Хотя бы иллюзию создали смертельного поединка. Так нет же! Выпустили каких-то бомжей с улицы. Совсем обнаглели. Думают, что пипл все схавает. Раньше хоть профессионалов выпускали. Те добросовестно работали, как надо. Кровь друг другу пускали. Когда один упадет, другой ждет высочайшего знака императора. А император этак гордо раз пальцем вниз. Зарежь его, дескать. Тот ему меч в живот – на! Толпа ревет. А на самом-то деле меч под доспехами в бычий пузырь, кровью наполненный, втыкается. Свиная

кровь в стороны фонтаном. Якобы убитый умирает в муках. Его за ноги с арены утащат. А через день-другой глядишь – он снова уже на арене. А народ дурной – ничего не понимает. Орет, радуется. Правда, некоторые умники замечать стали, возмущаться. Тогда гладиаторов стали под масками железными выпускать, чтобы никто не узнал. Устроителей боев понять можно. Жадные они. Кому же охота бойцов терять? Они денег стоят. Вот и пошли по легкому пути. А по-современному это называется «фанера». Человек неисправим.

Никакого настроения сегодня. Геллахерна наказала-таки сынка – превратила его на несколько дней в пенек за ослушание. Пусть успокоится. А девчонку-террористку снова усыпила на время, предварительно опоив одуряющим маковым отваром. Как проснется, надо будет дать ей понюхать концентрированного зловония из котла. Пусть сознание меняется. Но это через пару дней. А сейчас колдунья отдыхать должна.

Но отдыха не получилось. Геллахерна с интересом посматривала на арену, где намечалось групповое действие, когда в схватке сходятся несколько бойцов, которые, случается, в запальчивости, увлеченные боем пускают друг другу кровь по-настоящему. Неожиданно справа от нее заколыхался воздух и рядом проявился не кто иной, как сам лорд Бэрлок.

– Я вас приветствую, мадам, – расплылся лорд в широкой улыбке.

– Ты откуда тут? – удивилась колдунья. – Как попал сюда?

– Абонемент приобрел, – ответил Бэрлок. – Итак, что тут интересного?

– Какой еще абонемент? – нахмурилась колдунья. – Что ты несешь?

– А вы разве не знаете? Странно, – пожал плечами Бэрлок. – Туристическая фирма в наших краях организовалась. Предлагает туры по разным мирам и временам. Вот я и приобрел абонемент на несколько посещений Древнего Рима. Хотел было термы посетить сначала, но почувствовал ваше присутствие, вот и объявился здесь. Мне скидку сделали как особо важной персоне. Они сейчас канал в Атлантиду пробивают. Я туда хочу.

– Чертов ангел! – воскликнула Геллахерна. – Каналы они пробивают! А лицензия у них есть? Они со своими каналами все причинно-следственные связи порушат. Теперь мне понятно, почему погибла Атлантида. Да потому, что некий лорд Бэрлок приобрел абонемент на ее посещение и натворил там дел. Да и архангел с ней! Туда и дорога! Ты мне лучше расскажи, что выяснил про мудриков. Кто там такой сильный у них появился?

– У них там? Этот… как его… Архангел его побери! Да это же халтура! – внезапно закричал с возмущением Бэрлок, показывая на арену. – Неужели они не видят? Неужели эти тысячи не видят, что им попросту втирают очки! Вы видели, мадам, видели? У того фракийца, что упал, под панцирем на животе спрятан бычий пузырь! Он его сам разорвал ногтями, пустил свиную кровь и теперь катается по земле якобы при смерти. Это же надувательство нечистой воды!

– Ты еще не такого тут насмотришься, – ухмыльнулась Геллахерна. – Народ деградирует. Не отвлекайся. Отвечай на вопрос. Как там у мудриков?

– У мудриков нечто странное

произошло, – ответил Бэрлок, не отрывая взгляда от арены. – Там откуда ни возьмись появился… Зашибись! Ну это совсем никуда! Снова бычий пузырь прокололи! Жулье!

– Не отвлекайся! – строго прервала Геллахерна возмущенные восклицания Бэрлока. Рассказывай! Кто там появился?

– Этот, как его… – Бэрлок, не отрывая взгляда от арены, почесал затылок. – Детина.

– Какой еще детина?

– Из сказочной страны России. Рыцарь лома и топора. Здоровенный кабан. Он ищет свою похищенную девчонку. Кстати, это не ваша работа, мадам? Девчонку ту зовут Светка.

– Светка? – Геллахерна нахмурилась. – Возможно, что и моя.

– Ваша, ваша, – ухмыльнулся Бэрлок. – Больше некому. Этому рыцарю лома и топора оракул мудриков ваше имя назвал. Теперь этот рыцарь вышел на Большую дорогу.

– Как это? Большая дорога закрыта крепостью Ааллог! – возразила Геллахерна.

– Взяли мудрики крепость. Рыцарь этот им помог.

– Да ты что! Силен он, выходит!

– Ерунда, мадам. Все равно не дойдет. Но мне уже сейчас хотелось бы испробовать его силу. Разрешите?

– Попробуй, – равнодушно отмахнулась Геллахерна. – Все равно не дойдет.

– Да что же это такое делается! – всплеснул руками Бэрлок. – И за что я деньги платил! Кто такое зрелище устраивает! Это же протез! Ему протез отрубили! А настоящая рука спрятана под плащом.

– Кто-кто, – усмехнулась Геллахерна. – Император устраивает. Хочешь плюнуть ему на голову?

– Императора на мыло! – завопил Бэрлок и отправил плевок на плешь венценосной особе. Промахнулся и огорченно махнул рукой.

– Не вопи так. Тебя все равно не слышат.

– Это вы, мадам, виноваты. Это ваше зловоние глаза народу застит, – с сожалением произнес Бэрлок. – Вот они и не видят ничего, а жулье этим пользуется.

– Хочешь глаза народу открыть? – усмехнулась Геллахерна.

– А можно? Хотя бы здесь. На время. Посмотрим, что получится, а? – злорадно произнес Бэрлок.

– Сомневаюсь, что это будет весело.

– И все же, – настаивал Бэрлок.

– Нет проблем, – пожала плечами Геллахерна и взмахнула рукой.

Поначалу в Колизее ничего не изменилось. На арене по-прежнему разыгрывался наглый спектакль с пусканием свиной крови. Прошла минута, потом другая. Неожиданно на трибунах наступило затишье. Казалось, что все пятьдесят тысяч зрителей превратились в один пристальный взгляд. Они смотрели и отказывались верить своим собственным глазам. Перед ними будто занавес отдернули и показали вид на грязные закулисные апартаменты. Геллахерна начала ощущать недоумение этих самых тысяч. Еще бы! Прежний туманный мир иллюзии рухнул, и перед людьми предстала голая правда во всей своей уродливой, жульнической ипостаси.

– Вот он, апокалипсис, – ухмыльнулась Геллахерна. – А вам это надо?

Народ на трибунах безмолвствовал. В вязкой, гнетущей тишине раздавались звон мечей на арене да театрально-истошные вопли участников спектакля. Но они привыкли биться под рев трибун, и установившаяся тишина подействовала на них гнетуще. Один боец остановился, удивленно озираясь по сторонам, затем другой, и вот уже все стоящие на ногах участники клоунады прервали свое действо.

В луже скотской крови зашевелился «убиенный», другой неподалеку тоже недоуменно поднял голову. Что происходит? И тут трибуны взорвались.