Рыцарь лома и топора
Шрифт:
– Это мое вот это! Моим построено. Похожее тут вот! – гордо говорил Гениальный Архитектор, вышагивая на площади перед зданием городских властей и показывая на башню рукой. – Мое это вот тут вам не тут.
Но местные власти не соглашались с ним и при помощи милиции удаляли с площади.
Когда в городе поставили арку в виде стилизованных старинных ворот, архитектор пришел в восторг. Изящество форм, простота конструкций из металла и толстого картона, быстрота возведения поразили даже гения мировой архитектуры. Он никогда и нигде не видел ничего подобного.
Гениальному Архитектору нравились
Архитектор восторгался высотной застройкой в центре города, возводимой на месте старых деревянных зданий с удобствами во дворе.
– Очень высоко и гордо! – приговаривал он. – Очень гордо! Туалеты высокие. Большие.
Ему нравились пальмы, выставляемые летом в бочках на городских улицах.
– Тепло уже будет тут вот, – бормотал он, проходя мимо. – Всемирное потепление здесь уже. Обезьяны, бегемоты. Вот. И зеленый попугай.
Архитектор днем восторгался памятниками известным людям, поставленными в городе на видных местах, а ночью, проходя мимо, в испуге шарахался от них, принимая за притаившихся грабителей и насильников.
Ему нравился размах строительства в городе, и он сам был не прочь поучаствовать в этом творческом процессе, но не мог проявить себя на архитектурном поприще. Колдунья сразу бы нашла его. Вместе с тем он искренне, в меру своих возможностей, конечно, старался помочь городским властям сделать город еще краше и величественнее. Он неоднократно пытался прорваться на архитектурно-градостроительные советы в городской ратуше, но его поспешно удаляли оттуда и даже упрятывали в психушку.
И тогда он стал просто патриотом города. Он начал пропагандировать его достоинства на железнодорожном вокзале, где встречал приезжих пламенными речами и песнями о любимом городе. А город рос, и в нем все меньше оставалось мест, напоминавших о его прошлом. Но Гениальный Архитектор знал прошлое этой земли, далекое, ушедшее в глубину веков. Он погружался в него и черпал оттуда новые силы. Он желал отомстить и ждал своего часа. И вот однажды время пришло.
Коля почувствовал, как сквозь его веки пробивается свет. Он открыл глаза, окончательно сбрасывая призрачное покрывало сна, и увидел над собой белые облака в синеве неба. Легкий ветерок колыхал ветви деревьев, до слуха доносилось веселое щебетание птиц, мягкий шелест листьев и еще какой-то монотонный, назойливый, очень знакомый звук. Коля лежал на спине, уставившись в высокое небо. Он начинал помаленьку соображать, что проспал всю ночь, при этом потеряв уйму времени.
– Дьявол, – пробормотал Коля и резко вскочил на ноги. – Петрысь! Ты где? Почему не разбудил? Мирцаир! Пео!
Никого вокруг. Костер под деревом догорел давно. Зола успела остыть.
– Смылись. Ну и черт с вами! – махнул Коля рукой. – Баба с возу – кобыле легче. Кстати, как там мой конь? Может, заведется?
Коля направился
– Вылезай! – завопил Коля, опасаясь, что дурак направит автомобиль в пропасть.
А тот распахнул дверцу и вальяжно ступил на росистую траву. Коля подбежал к автомобилю и заглушил мотор.
– В карман залез? Ключи спер? Ты бы сейчас с этой машиной вместе в пропасть спланировал. Мне тебя не жалко. Машину жалко. Вот этого не хочешь? – Коля сунул под нос Петрысю свой кулачище.
Тот гордо отстранился, холодно блеснул глазом и надменно улыбнулся.
– Педро Гонсалес де Муньес не вор, – гордо произнес Петрысь. – Педро Гонсалес завел твою повозку и вернул ее к жизни силой своей гигантской мысли после опасного блуждания в пространственно-временной петле. Не каждый автомобиль выдержит подобное.
– Какой еще Педро? – удивился Коля.
Облик Петрыся поразил его. Взгляд дурака стал жестким и пронизывающим, осанка – прямой, жесты приобрели утонченность, а речь стала связной и отточенной, как у диктора телевидения.
– Педро Гонсалес де Муньес перед тобой, рыцарь лома и топора, собственной персоной, – произнес преобразившийся Петрысь и, сдернув со своей головы шапку-ушанку, отвесил низкий изящный поклон. Коля недоверчиво и удивленно взирал на все эти пассы.
– Гениальный Архитектор перед тобой, рыцарь, – продолжал Петрысь. – Мою историю ты уже услышал в своих снах. Сейчас я поумнел. Но это ненадолго. Не будем же терять время. Садись за руль. Мы должны торопиться. Пео поведал мне кое-что, пока ты почивал в тени деревьев, славный рыцарь. По пути мы обсудим наши дальнейшие планы. А сейчас вперед, рыцарь лома и топора, вперед! Знай же, что совершенно неожиданно, без всякого о том предупрежденья, я памяти могу лишиться и вновь сдуреть. И потому во время разговора прошу меня не прерывать. Поехали скорей же. Нет ни минуты на раздумья.
«Совсем рехнулся, – подумал Коля, – однозначно».
Между тем соображал он недолго. Его молниеносно анализирующий любую ситуацию мозг спасателя и на этот раз сделал правильные выводы.
– Так это ты, выходит, грузил меня тут своей проблемой аж две ночи подряд, пока я в тени деревьев почивал? – поинтересовался Коля у преображенного.
– Конечно! – прозвучал ответ. – Я же говорил, что во сне иногда бываю умный.
– Я так понимаю, что та колдунья, которую ты кинул с охранной системой, и есть Геллахерна?
– Ты догадлив, рыцарь.
– И у тебя на нее зуб вырос?
– Само собой, рыцарь!
– Ты строил защиту замка?
– Я!
– И ты знаешь, как туда проникнуть?
– Знаю. Более того, я хотел было направить тебя по правильному пути. Но, к сожалению, меня ты не послушал. Проехал мимо поворота, указанного мной.
– А по-твоему, я должен был слушать круглого дурака?
– Иногда полезно слушать и шута.
– И куда нас теперь занесло?
– Садись. – Петрысь показал на автомобиль. – Поедем. По пути расскажу все и уточним наши дальнейшие планы.