Рыцарь Мастера Миров. Миссия первая.
Шрифт:
Догоняя Анну-Лизу, он подумал: - "Боже мой, да это же Клаузевитц в юбке. Да, похоже, рядом с этой интриганкой даже Мастеру Миров делать нечего, она же просто какой-то Макиавелли, Ходжа Насреддин и Остап Бендер в одном флаконе, видно, вся пошла в своего папашу. Но, Боже, до чего же она хороша. Появись я с ней в "Пилоте", мне не то что два пистоля, ротный пулемет Калашникова понадобился бы. Ох, прав был мой папаша, когда говорил мне: - "Встретишь Кирюха умную бабу, которая будет хоть немного красивее обезьяны и будет к тому же подмахивать тебе в койке, женись на ней не раздумывая". Да, прав он был тогда, этот вечный сексуал. Неужели
При виде своего командира с очаровательной маршалицей на руках, Камил и его бравые парни лихо вскинули руки к виску, хотя на их головах красовались не голубые береты, а пятнистые, камуфляжные банданы. Чтобы не устраивать перед ними тайн мадридского двора, Кир, спустив с рук Анну-Лизу, немедленно представил её этим храбрым парням, большинство из которых, обернувшись крылатыми существами, в бурю перелетели с острова Рабенорм на материк:
– Господа, познакомьтесь, это Лизетта Пико, моя жена и как только обстоятельства позволят, я приглашаю вас всех на нашу свадьбу. Так что готовьтесь к хорошей пьянке, парни.
Неполный взвод колдунов-оборотней, смелых, до отчаянности, парней, не самых больших поклонников дисциплины, взревел так, как будто это был целый полк дембелей, которым только что зачитали приказ об увольнении в запас. Они мигом соскочили с коней и окружили их тесным кольцом, стремясь пожать руку Кириллу и облобызать ручку Анны-Лизы. Камилу стоило большого труда восстановить порядок во вверенном ему подразделении. Пожимая руку своему боссу, он сказал:
– Милорд, тогда я распоряжусь о том, чтобы ребята из золотой роты не торопились уезжать отсюда.
Кирилл молча кивнул головой и помог Анне-Лизе подняться в карету. Гигант Макс, которого сегодня посадили на козлы, тихонько проворчал что-то по-звериному и лошади с ходу помчались резвой рысью. Несколько минут они ехали молча, но Кира все время мучил один вопрос и он, не выдержав, решил-таки задать его своей законной жене, невестой он Анну-Лизу уже не считал, спросив её шепотом:
– Лизетта, а почему ты хочешь, чтобы наш сын обязательно стал рыцарем, как и его отец? Неужели тебе не было бы приятнее, если он пойдет по твоим стопам и тоже станет магом. Займется, так сказать, семейным бизнесом. Потомственный маг это ведь звучит очень гордо.
Анна-Лиза с силой ухватила его за локоть и шепнула:
– Кир, не нужно так говорить. Ты мужчина, любимый, и тебе дозволено каждого своего первенца сделать рыцарем Мастера Миров, а для меня это ведь единственный шанс стать магом-проводником, ведь нас, магов-путешественников, в его Вселенной, что котов на городской помойке.
Поняв, что он сморозил глупость, Кир тут же повинился:
– Малыш, прости, я просто глупо пошутил. Все будет именно так, как ты хочешь. Правда, я тут прикинул малость и у меня возник еще один вопрос, а почему бы тебе самой не стать моим проводником после того, как наш парень вырастет? Будем работать на семейном подряде, а нашего мальчика поручим заботам Тетюра или твоего отца.
Анна-Лиза снова взглянула на него с изумлением и тихо спросила, прижимаясь
– Ты не шутишь, любимый?
– Да, какие тут могут быть шутки Лизетта - Зашептал в ответ Кирилл - Я за это время наберусь ума-разума и, надеюсь, смогу лично обучить кое-чему своего сына.
– Двух сыновей, Кир.
– Перебила его Анна-Лиза - Ты забыл о нашей малышке Эльзе.
Стоило Анне-Лизе напомнить Киру о его непризнанной сестренке, он смутился и покраснел помня о том, что колдуны обладают невероятно острым слухом. Решив отложить разговор на более подходящее время, он взял её руку в свою и замолчал. Почти тотчас к нему в голову полезли мысли, связанные с ростовщиком Баррасом и его внезапным возвращением в Барилон. Пожалуй, с ним он хотел встретиться даже больше, чем с Эльзой и уж ему-то он не станет признаваться в любви, а постарается так запрессовать этого выродка, что тот обязательно проявит себя и всю свою дьявольскую сущность.
Уже на следующий день после трагедии в Пьяном лесу мастер Телемак доказал всем свою оперативность, распорядительность и недюжинный ум. В полдень он явился в его кабинет с большим листом бумаги, на котором была нарисована подробная схема передвижения всех экипажей, выехавших в тот злополучный день из города с указанием времени. Он же первым и назвал имя главного подозреваемого, на которого указывало множество прямых и косвенных улик. О том, что ростовщик мог быть тем самым магом-дегенератом, говорило многое. В первую очередь то, что будучи практически соседом Робера Пико, сад старого обувщика примыкал к парку ростовщика и именно в саду тот обсуждал со своим старым другом поездку в Бермор и то, что теперь можно платить золотом, он вполне мог подслушать. Именно об этом Робер и Жорес поведали Телемаку после своего пробуждения.
Второй косвенной уликой против ростовщика было то, что он, отправляясь в свой очередной налогово-грабительский набег на жителей Майерлиндена, области к югу от Барилона, поехал как раз по южной дороге и, по всем расчетам, должен был въехать в Пьяный лес со своими бандитами минут за пятнадцать до того, как в него въехал Робер Пико, получивший подряд на пошив огромной партии обуви для армии. Но это было только самым началом длинной цепочки улик, ведущих к ростовщику Баррасу и банде его прихлебателей.
В ту же ночь самые опытные колдуны-оборотни, поднявшись на борт летающих лодок, обнюхали и обследовали каждый квадратный сантиметр Южной дороги и прилегающей к ней лес. В четырех километрах от опушки они нашли то место, где с дороги съехала большая, дорогая карета. Колеса этого экипажа были "обуты", для мягкости хода, в гудировые покрышки с оригинальным рисунком. Со следа тотчас сделали гипсовый слепок и быстро нашли изготовителя покрышек и он показал под присягой, что их заказал у него не кто-нибудь, а именно ростовщик Баррас.
Из кареты, остановившейся на обочине в Пьяном лесу, вышел какой-то высокий и очень грузный мужчина, оставивший на влажной земле отчетливые следы босых ног. Их слепки тоже были приобщены к материалам дела. Но самым главным было то, что короткая дорожка следов оканчивалась четким отпечатком четырехпалой, словно у огромной птицы, когтистой лапы, длиной около полуметра. Следы вели в сторону леса, до которого в этом месте было метров семьдесят. Никаких следов, ведущих от леса к обочине дороги и карете, колдунам-следопытам найти не удалось.