Рыцарь на главную роль
Шрифт:
— Эй, есть кто дома?
Из угла просторного холла послышалось какое-то шуршание. Или ей показалось? Но в помещении царил полумрак, и Доминик не могла разглядеть, что же там такое происходит.
Она протянула руку к выключателю, почти сразу вспыхнул свет.
Возня прекратилась. Взглянув в ту сторону, Доминик увидела пару черных любознательных глаз, не мигая смотревших на нее.
— Это кто же у нас тут? — весело осведомилась она, усаживаясь на корточки и с интересом рассматривая толстенького щенка,
Почувствовав, что опасность миновала и от этого представителя человеческого рода ему не достанется за ботинки, которые он умудрился изгрызть, щенок вразвалку медленно приблизился к Доминик. Приветливо обнюхал ее, смешно двигая своим темным носиком.
— Какой же ты красавец! — Доминик подхватила его на руки, прижала к себе. — И откуда ты такой взялся?
Извернувшись в ее руках, он лизнул Доминик в лицо. Она рассмеялась. Щенок преданно посмотрел на нее, лизнул еще раз.
— Нет-нет! Хватит! — Она с улыбкой поставила его обратно на пол.
И вовремя, потому что под толстенькими лапами тут же расползлась лужица.
— По-моему, кому-то обязательно достанется, — покачала головой Доминик.
Вздохнув, она отправилась за тряпкой. Когда Доминик вернулась, непоседливый щенок уже крутился возле ее сумки, пробуя на зуб кожаную ручку.
— Похоже, мне придется покупать новую, когда я решу вернуться в Сан-Диего. И в этом будешь виноват только ты. Тебе не стыдно?
Щенок ответил ей непонимающим взглядом, словно она должна была догадаться, что ручка на ее сумке — именно то, что ему было нужно в этот момент.
— Да-да, — усмехнулась Доминик, вытирая пол и посматривая в его сторону. — И не смотри на меня так. Иначе я подумаю, что просто обязана отдать свою любимую сумку тебе на растерзание, маленький проказник.
Щенок отвернулся, озабоченный больше самой сумкой, чем тем, что говорила Доминик. Встал на задние лапы, дотянулся до язычка «молнии», потыкался в него носом, попытался ухватить зубами.
— Ну уж нет! — Доминик отобрала у него сумку и переставила ее на журнальный столик. — Я, конечно, понимаю, что тебе это интересно, но войди в мое положение: это моя любимая вещь, и я не готова ею с тобой поделиться.
Склонив голову набок, щенок сидел на полу и наблюдал за ней.
— Я скоро вернусь, никуда не уходи! — Доминик быстрыми шагами поднялась по лестнице.
Она вошла в свою комнату, поставила сумку и вздохнула.
Вот она и дома.
— Это что же ты опять натворил?! — раздался снизу голос Камиллы.
Доминик выскочила из комнаты, подбежала к перилам.
— Мамуля! — крикнула она.
Камилла подняла удивленный взгляд.
— Господи, Доминик! — Она забыла про щенка и бросилась к лестнице. — Как же я рада тебя видеть!
Доминик уже сбегала к ней навстречу и, оказавшись рядом, крепко
— Я так скучала! — Доминик вдохнула аромат знакомых духов и словно окунулась в детство.
Она всегда знала: что бы ни случилось, в отчем доме она найдет защиту и утешение.
— Вижу, у нас появился новый член семьи? — Доминик кинула выразительный взгляд в сторону щенка, вернувшегося к ботинкам, ведь там еще было что погрызть.
— Да, — с улыбкой вздохнула Камилла. — И поверь мне, хлопот с ним неизмеримо больше, чем с тобой, когда ты была маленькой.
— Зато он такой забавный…
— Это уж точно. — Камилла шутливо нахмурила брови и погрозила щенку пальцем. — Уйди оттуда сейчас же, маленький негодник, не то заработаешь взбучку!
Но, похоже, щенок ничуть ее не боялся, потому что продолжал самозабвенно грызть ботинки.
— Оставь его, мама. Все равно папиным ботинкам уже ничто не поможет.
— Да, — кивнула Камилла, — похоже, на то. — Она взглянула на дочь, и в ее взгляде проскользнула озабоченность. — Как я понимаю, что-то произошло, раз ты тут и даже приехала без предупреждения.
Доминик опустила голову.
— Пойдем-ка на кухню. Отец сегодня задерживается на работе, а мы с тобой поужинаем и поболтаем о том о сем.
Неделя пролетела незаметно. Доминик отключила мобильный телефон, и ее никто не беспокоил. Пару раз, правда, по городскому телефону звонила Дороти, но Камилла отвечала, что не знает, где ее дочь.
Доминик была благодарна матери за поддержку. Удивительно, но многие, став взрослыми, не могли поделиться с родителями своей личной жизнью, сокровенными мечтами. Для Доминик же все было не так.
В тот памятный вечер, когда она приехала, они с Камиллой проговорили до глубокой ночи, и, хотя Доминик не вдавалась в подробности, рассказывая матери о том, что произошло, та полностью ощутила боль, которую испытала Доминик, будто сама оказалась в подобной ситуации.
Теперь же жизнь потихоньку налаживалась.
Доминик поступила так, как всегда делала в подобных случаях: оборвала все связи, которые тяготили ее. В результате Пол и Дороти остались за бортом ее жизни, как выброшенный балласт.
Теперь все виделось ей в ином свете. И отношения с Полом, ранее казавшиеся Доминик идеальными, ныне ассоциировались у нее с карточным домиком, который, рухнув, не оставил после себя ничего, кроме груды рассыпавшихся в беспорядке карт.
Конечно, временами ей было тяжеловато, потому что воспоминания возвращали ее в те дни, когда она была с Полом. Но неожиданно для самой себя Доминик осознала, что все к лучшему. И с этого момента потеря Пола не представлялась ей такой уж большой трагедией в жизни. Однако его измена, да еще и с ее лучшей подругой больно ранила Доминик.