Рыцарь надежды
Шрифт:
Он не понял. Он никогда не понимал, она просто выбьется из сил, если попробует объяснить ему, поэтому она просто добавила:
— Ты восстал против короля, и у меня нет ни малейшего желания вновь принимать позор на свою голову, согласившись выйти замуж за изменника.
Леди Корлисс обвела его взглядом с головы до ног, словно можно было распознать в его внешности признаки верноподданности.
— Вы изменник?!
Вместо ответа Хью подошел к огромной Библии, которая лежала на углу ее стола. Положив руку на нее, он произнес:
— Клянусь, что я не изменял королю.
И он
— В таком случае, леди Эдлин, вы должны выйти за него замуж.
Неужели он такой же обманщик, как и негодяй? Всего несколько минутами раньше леди Эдлин ответила бы на свой вопрос утвердительно, но у леди Корлисс было хорошее чутье на любую ложь, а она с готовностью приняла клятву Хью. Был ли он в самом деле изменником? По-настоящему ее это не заботило.
— Я не выйду за него, — сказала Эдлин. — Он — воин.
Если леди Корлисс и поняла, что имела в виду Эдлин, то она этого никак не показала.
— Выйдете вы за него замуж или нет, в монастыре вы остаться не сможете. Ваше присутствие здесь вызвало разногласия и отвратило мысли многих от служения Богу. И ваши сыновья останутся здесь, чтобы избежать пагубного влияния.
Какое-то мгновение Эдлин пыталась сообразить, что произошло, а когда поняла, то закричала:
— Вы не можете отобрать у меня моих сыновей!
— Нет, это я как раз могу. Они уже под патронажем наших монахов, а такой женщине, как вы, не может быть дозволено заниматься воспитанием детей.
Леди Корлисс, безусловно, не верила в то, что Эдлин опозорена. И Эдлин знала, что она не верит. Но настоятельница обязана проводить в жизнь волю Господа, не считаясь с желанием какой-то там Эдлин, и для достижения этой цели было выбрано безошибочное средство.
Выгонит ли она и вправду Эдлин из монастыря? Лишит ли она ее детей?
Эдлин ни капли не сомневалась. Она точно знала ответы на эти вопросы. Враждебность и отчаяние в равной степени захлестнули ее, но ей не оставили выбора. Наклонив голову, она прошептала:
— Я поступлю по вашему желанию.
— По воле Господа, дитя мое.
Эдлин не могла гневаться на леди Корлисс, поэтому она с такой яростью взглянула на Хью, что он должен был просто исчезнуть с лица земли.
Но словно полный дурень, которым она его и считала, он смог произнести только одно:
— Надень что-нибудь хорошенькое.
— Ты имеешь в виду — на наше венчание? — Она получила большое удовольствие, отвечая ему. — У меня нет ничего «хорошенького».
Решив, что он и так преуспел в том, чтобы Эдлин возненавидела его, леди Корлисс пообещала:
— Я что-нибудь найду для нее. А теперь уходите, пока вы все окончательно не испортили.
Как любой хороший солдат, он понял, что необходимо отступить, и безропотно оставил их.
Эдлин уставилась на дверь, которую он закрыл за собой, и с отчаянием в голосе сказала:
— Вы ничего не понимаете.
— На самом деле мне кажется, что понимаю. — Леди Корлисс обняла Эдлин за плечи и притянула к себе. — Но существуют только три сословия, из которых можно выбирать.
Эдлин как-то обмякла в объятиях леди Корлисс.
— Что вы имеете в виду?
— Ваш жених, мне кажется,
— Зачем вообще выходить за кого-то замуж? — взорвалась Эдлин.
— Леди Эдлин, я наблюдаю за вами с того самого дня, когда вы сделали пожертвование на этот монастырь и попросили меня возглавить его. Вы — женщина необузданных страстей в вере, в радости или в горе. Вы не просто живете, а упиваетесь жизнью и притягиваете людей жаром своего сердца. Прошлый год оказался тяжелым для вас не только из-за трагедии, связанной с вашим прошлым замужеством, но и потому, что вам пришлось приспосабливаться к нашим порядкам. О, с каким трудом вам это давалось, дорогая моя! — Леди Корлисс неожиданно улыбнулась. — Я очень рада, что мне не пришлось иметь с вами дело как с монахиней.
— Выходит, что я плоха?
— Совсем нет, но вам приходилось удерживать тот безумный огонь, который есть не у всякого, в себе. Я наблюдала, как он печально угасал из-за отсутствия топлива. Но это пламя необходимо вам, вы не сможете без него жить. — На мгновение сжав ее руку, леди Корлисс добавила: — Я видела, какие желания разгорались в вас за последние две недели, и недоуменно искала причину. Теперь я полагаю, что все дело в этом мужчине.
— Я вовсе не пылаю страстью к нему, — пробормотала Эдлин. Господи, чем она занимается, разговаривая с леди Корлисс о страсти, вспыхивающей между мужчиной и женщиной? Тема разговора заставляла ее чувствовать себя крайне неуютно, и она испытывала смущение, словно виноватый ребенок.
— Выйдя за него замуж, вы сможете свободно отдаться своей страсти. Вам не надо будет ничего скрывать. — Леди Корлисс отпустила ее, давая понять, что разговор окончен. — Лучше пойдем и подыщем что-нибудь из одежды для вас.
— Вы на самом деле выгнали бы меня из монастыря и не отдали бы мне моих детей?
Леди Корлисс тем временем уже вела Эдлин по направлению к монастырской крытой аркаде.
— А как вы думаете?
— Я думаю, что вы так же безжалостны, как и любой воин.
— Примите мою благодарность за это сравнение, леди Эдлин.
Пока они шли, леди Корлисс делала знаки рукой, приглашая идти за собой всех встречающихся, и монахини пристраивались за ними. К тому времени, когда они подошли к аркаде, они оказались окруженными многочисленными леди: вдовствующие графини, оставшаяся старой девой младшая дочь графа, изгнанная жена некоего лорда, две леди, чьи мужья давным-давно сражались не на той стороне. Холодная сумрачная комната наполнилась женщинами, и, когда леди Корлисс спросила их об одежде, которая подошла бы невесте, их голоса зазвучали совершенно по-детски. Раздались веселые возгласы, предвещающие неожиданный праздник. Прежде чем Эдлин сообразила, что происходит на самом деле, дверь оказалась запертой, ее раздели и поместили туда, где обычно совершали обряд омовения. В тот момент, когда ее отмывали, над площадью эхом пронеслись слова. В церкви первый раз огласили имена вступающих в брак.