Рыцарь надежды
Шрифт:
— Вы тупее баранов. Подумайте только, граф Роксфорд — королевский командующий. Принц во что бы то ни стало пожелает вызволить его, Симон де Монфор — повесить. Да, за него мы выручим столько денег, сколько добываем за год.
Он поморщился, потому что неловкое движение Эдлин, накладывавшей мазь на его разбитый нос, причинило ему боль.
— А как вы намерены поступить со мной? — спросила она.
По-видимому, вопрос застал его врасплох.
— Похоже, вы не имеете привычки думать о завтрашнем дне, милорд, не так ли? Да и зачем утруждать себя, ведь я не более чем вещь, средство для сведения счетов с
— Ой-ой-ой! — Завопив не своим голосом, Уилтшир рухнул на пол, стараясь вырваться.
Никогда еще Хью не доводилось видеть Эд-лин такой разгневанной и такой прекрасной. Она была похожа на вершащую справедливое возмездие античную богиню, перед которой хотелось преклонить колени.
Поделом Ричарду, подумал Хью и усмехнулся. Это было его ошибкой, потому что Эдлин, заметив выражение его лица, немедленно отпустила ухо своей жертвы и повернулась к мужу.
— Тебе смешно?! Посмотрим, что ты скажешь, когда я займусь твоими ранами.
— О, да они совсем пустяковые, — поспешно сказал он, слегка отодвигаясь, хотя у него сильно болела челюсть и невыносимо ныла недавно залеченная рана.
Хуже всего дело обстояло с подбитым глазом, поэтому Хью прикрыл его рукой от зоркого взгляда Эдлин.
Но она отвела его ладонь и осмотрела ужасающих размеров синяк.
— Опусти лицо в ведро с водой, и опухоль спадет.
Она вернулась к столу, и никто не сделал попытки преградить ей дорогу.
— Не вздумай последовать ее совету — захлебнешься, — проговорил Ричард, все еще лежавший на полу возле скамьи.
Хью глянул на поверженного слабой женщиной недруга.
— Ты, помнится, хотел взять ее себе, — заметил он, посмотрев на Ричарда сверху вниз.
— Нет уж, забирай эту женщину с собой, — хохотнул Ричард, поднимаясь на ноги. — С ней ты хлебнешь горя, — продолжал он, почесывая подбородок, — особенно если…
Он замолчал, и на его лице появилось такое дьявольское выражение, что Хью оцепенел. Что задумал этот подонок на сей раз?
Переведя испытующий взгляд с Хью на Эдлин, Ричард вернулся к столу и сел возле нее. Хью приготовился к худшему, но, сколько ни присматривался, не заметил в поведении Ричарда по отношению к Эдлин ничего предосудительного. Они ели с одного блюда, но их руки ни разу не соприкоснулись; они разговаривали, но ни разу не улыбнулись друг другу. В их поведении ясно проглядывало взаимное равнодушие, словно они уже много лет состояли в несчастливом браке, и Хью поймал себя на мысли, что жалеет Уилтшира.
Когда оленина, добытая в королевском лесу, была наполовину съедена, Эдлин встала и взяла в руки лежащую рядом лютню. Все взоры мгновенно обратились к ней. Выйдя на середину залы, она ударила по струнам. Разговоры за столами сразу смолкли. Хью показалось, что рыцари с нарастающим волнением следят за каждым ее движением.
Эдлин взяла несколько эффектных аккордов.
— По просьбе нашего хозяина я расскажу вам старинную историю о благородном разбойнике Фальке Фитцуорине, — объявила она.
Господи, все что угодно, только не это, едва не крикнул Хью. К чему лишний раз подталкивать Ричарда и его людей на борьбу против короля?!
Но Эдлин своим низким звучным голосом уже начала рассказывать разбойникам про их собрата Фалька.
Похоже,
Стараясь не привлекать к себе внимания, Хью медленно отступил в тень. Когда придет удобный момент, он выберет подходящее оружие для себя, а остальное спрячет. Хоть Эдлин и сердится на него, сейчас он единственный, кто может спасти ее от незавидной участи, которую ей уготовил Уилтшир.
Тем временем Эдлин, с вдохновенным лицом подыгрывая себе на лютне, неспешно, с врожденным артистизмом вела драматическое повествование о Фальке Фитцуорине и его великой борьбе со злобным и развратным королем Джоном. Первый акт драмы — предательство лишило Фалька права первородства.
Хью один за другим вынимал из ножен мечи, хозяева которых завороженно слушали Эдлин.
Она поведала, что благородный Фальк никогда не грабил никого, кроме ненавистного короля.
Хью взял со стола нож для разделки мяса.
Эдлин медленно и торжественно произносила слова — вот Фальк женился на прекрасной и доброй леди Матильде, чтобы спасти ее от домогательств Джона. Тем временем, обнаружив прислоненный к стене щит, Хью спрятал под него все мечи и кинжалы, кроме тех, что выбрал для себя. Улучив момент, он нападет, вот только послушает свое самое любимое место — о спасении сэра Ардальфа.
Сидевшие за столами разбойники позабыли о еде, перестали чесаться и пускать ветры. Они замерли, не сводя глаз со сказительницы. Эдлин играла на потаенных струнах их сердец. Они от всей души хохотали, слушая, как Фальк подарил платье из лучших тканей короля каким-то купцам и послал их благодарить Джона за такую щедрость. Они затаили дыхание, когда Эдлин описывала приключения Фалька, рисковавшего жизнью ради спасения брата. Они плакали, слушая рассказ о гибели двух вернейших товарищей благородного разбойника от королевских стрел.
Искусство Эдлин перенесло слушателей через время и пространство, заставив пережить события бурной жизни Фалька Фитцуорина.
Когда она завершила повествование, они замерли в благоговейном молчании. Завороженный рассказом, Хью задумался, но Эдлин остановила на нем пристальный укоризненный взгляд, и он вздрогнул, вспомнив об их уговоре. Он посмотрел на меч в своей руке — это был его собственный меч, который отобрал у него на берегу один из этих мерзавцев. Беда в том, что момент для нападения упущен. Эдлин использовала весь свой ум, все свои способности, чтобы облегчить ему задачу, — ее рассказ настолько околдовал разбойников, что Хью мог преспокойно перерезать им по очереди глотки, и они бы тихо умерли с улыбкой блаженства на устах. Но он и сам не устоял перед ее чарами и проворонил все на свете. Кажется, это был их последний шанс.
Святые угодники, какой он глупец!
Испустив глубокий вздох, за главным столом очнулся Ричард.
Хью и Эдлин с изумлением взглянули на него — невероятно, но Ричард из Уилтшира, человек без совести и чести, вытирал глаза концом грязной скатерти. Его люди, хлюпая носами и взволнованно покашливая, дружно подняли чаши в честь сказительницы. Никто не произнес ни слова.
Поднявшись, Ричард почтительно склонил перед Эдлин голову.
— Миледи, вы, безусловно, исполнили свое обещание развлечь нас самым достойным и возвышенным образом. Мне трудно подобрать достойные вас слова, но мое сердце и состояние у ваших ног!