Рыцарь нашего времени
Шрифт:
В комнату просунулись две любопытные мальчишеские мордашки. Анна Леонидовна изобразила улыбку, фальшивость которой почувствовал бы даже слепой удав.
– Иммануил, Серафим, познакомьтесь с дядей, – позвала она детей.
С опаской поглядывая на нее, мальчики зашли в гостиную. Макар хмыкнул про себя, услышав их имена.
– Хорошие у меня детки, бог не обидел, – с тем же фальшивым выражением продолжала Качкова. – Ну все, поздоровались – а теперь идите.
– Мам, можно я фильм посмотрю? – спросил старший, лет десяти, с ясными карими глазами и хитрой мордашкой.
– Можно, Има, можно.
Дети
– Их-то он и бросил, подлец. Ничего, вернется. Он всегда возвращается, кобелюга эдакая.
В квартире жены Качкова Макар провел два часа, пока ее сыновья смотрели фильм про человека-паука. Анна Леонидовна надолго задерживала на Илюшине взгляд, многообещающе улыбалась, тянула вверх красноватый подбородок, чтобы не было видно морщин на поплывшей шее. Отъезд супруга без предупреждения и в самом деле был для нее привычным делом – по ее словам, раз в году Владимир «уходил в новую жизнь». Но всегда возвращался.
– Да куда он от меня денется! – откровенно засмеялась она в ответ на недоумение Макара. – Я не работаю, детей кормить надо, за все платить... А он, Володька, человек порядочный, хоть и ходок. Да и давно мы с ним, поганцем, живем – уже сроднились. Я знаю про его баб, а он знает, что я знаю. Ну, не выдерживает у него душа, срывается он с насиженного места – и что ж с того? Многие мужики в запой уходят, так оно еще и похуже будет! А про наркоманов и говорить нечего. Нет, мне с ним еще повезло. Хотя и ему со мной тоже!
Она подмигнула Илюшину, поправила поясок халата.
– Сейчас альбомы принесу. Увидите, какие мы молодые были, красивые.
Макар, который сам попросил принести Анну Леонидовну фотографии, прекрасно понял, что она хотела сказать. «Увидите, какая я были молодая, красивая, и убедите меня в том, что я и сейчас такая же».
Владимир Качков явно не любил сниматься – фотографий с ним оказалось не так много. Макар отвесил даме все ожидаемые от него комплименты, рассматривая свадебные снимки и думая о том, что женщина, пахнущая сейчас потом и дезодорантом вкупе с ним, сильно изменилась с того времени, а вот ее муж – не очень. Он и в молодости был мрачноват, сутул, редко улыбался, а на фотографа смотрел с явной неохотой. Жених из него вышел напряженный и неловкий, как и большинство женихов, и видно было, как злит и раздражает его вся эта свистопляска с фотографом, криками друзей и подружек, долгими наставлениями родителей и неизменными конкурсами. Невеста, в отличие от него, старательно улыбалась, кокетливо закрывалась фатой, приподнимала подол платья-«занавески», приседая в пародии на книксен. Тогда она была брюнеткой, и Макар машинально отметил про себя, что натуральный цвет идет ей куда больше, чем красно-рыжий.
Следующие фотографии, уже с маленькими детьми... А вот две семьи совместно строят забор вокруг дачи – шесть соток, туалет в огороде, все как у всех. Качковы собирают грибы в лесу: на стебле цветка застыла росинка, старшему мальчику лет пять, он крепко сжимает в ручонке боровик, а младшему не больше года, и отец держит его на руках с сосредоточенным видом, присев на корточки в приглаженную дождем траву.
Вот у Качкова появляется собака – боксер, и лицо его на тех снимках,
На последних трех страницах альбома не было ни дачи, ни собаки – только подросшие дети, новый джип в разных ракурсах, интерьер той квартиры, в которой сейчас находился Илюшин, веселые полупьяные компании на шашлыках... Альбом заканчивался фотографией, на которой Качков стоял в обнимку с Ланселотом, и на губах его играла несвойственная ему улыбка. Позади них виднелся домик-теремок, обсаженный маленькими елочками, за которыми зеленел лес.
– В гостях у Силотского, на даче, в Крылецком, – неохотно пояснила Анна Леонидовна.
– Как вы думаете, кто мог его убить?
– Как кто? – она взглянула на него светло-голубыми глазами без ресниц. – Конкуренты, ясное дело. Кому б еще понадобилось!
Из соседней комнаты раздались крики, свидетельствующие о том, что фильм закончился, и братья сцепились в очередной драке. Анна Леонидовна поднялась, с сожалением провожая Илюшина, и в широкой прихожей, увешанной зеркалами и дорогими светильниками, заметила напоследок:
– Так что не ищите вы его, сам объявится не сегодня-завтра. А захотите еще что спросить – приходите, милости просим. Всегда рады!
Вернувшись к себе и по дороге соблюдая все предосторожности, которым Бабкин его обучил, Макар застал только что вошедшего Сергея. Торжествующее лицо напарника яснее всяких слов сказало ему, что поездка в фирму, занимающуюся наружной рекламой, увенчалась успехом.
– Опознали? – спросил Макар, уверенный в ответе.
– Опознали, – подтвердил Бабкин. – Сам же Качков к ним и приходил, они его сразу же узнали по фотографии.
– Когда?
– В прошлый четверг. Не мудрствуя лукаво, он попросту сунул им денег и объяснил, что заключил хитрое пари, и если выиграет, то принесет еще столько же.
– Видимо, неплохо сунул, раз они не побоялись пойти на такое. Не думаю, что заказчик рекламы обрадовался бы, увидев, что на оплаченном им месте рекламируется не его продукт, а неизвестный тюбик другого цвета. Про увеличение количества зубов у девушки и говорить нечего... Хотя, возможно, это было бы расценено как один из побочных эффектов от использования данной зубной пасты.
– Качков сказал, что ему нужно четыре дня, а после этого можно возвращать плакат в исходное состояние. Все-таки рисунок не напечатан, а нанесен поверх первоначального, хотя это сделано очень качественно.
Макар уселся в кресло, прихлебывая горячий чай, Бабкин расположился было на подоконнике, но, глянув на окна соседнего дома, задернул штору и переместился на диван.
– Итак, мы достоверно знаем, что именно заместитель Силотского занимался непосредственным изменением окружающей реальности. Само по себе это не является преступлением, и привлечь Качкова за перекрашивание дверей в ярко-зеленый цвет, к сожалению, нельзя. Его мотив нам неизвестен, хотя на поверхности лежит возможность его сговора с тем (или теми), кто хотел купить бизнес Силотского.