Рыцарь ночи и Луна

Ром Полина

Внезапно Ольгерд спешился и обратился ко мне с очень странной просьбой:

– Лунка, закрой глаза.

– Зачем?
– я удивленно вытаращилась на мужа.

Он как-то смущенно улыбнулся и сказал:

– Понимаешь… Там… в общем такое… Сама увидишь!

Я с удивлением смотрела на запинающегося мужа, это настолько было не похоже на его обычную четкую речь, что я окончательно потерялась в догадках – что же такое это самое «оно», которое «там»?! Спорить, однако, не стала. Послушно прикрыла глаза и позволила Ольгерду вести мою лошадь

под уздцы. Минут через пять мы остановились.

– Только глаза не открывай! – торопливо пробормотал он, снимая меня с коня.

На руках он нес меня недолго – буквально минуту или две.

– Теперь - открывай!

Первое, что я увидела перед собой – белая полотняная рубаха Ольгерда. Глаза, привыкшие к темноте, слегка слезились. А он, обхватив мое лицо двумя ладонями, улыбался и говорил.

– Сейчас-сейчас… Сперва проморгайся. 

Затем, встав за моей спиной и обхватив обеими руками, прижал к себе, чуть приподнял и резко развернул.

– Смотри!

Я ахнула! С этой точки мне открылся совершенно сказочный вид! На берегу озера, недалеко от того самого водопадика, которым я изредка любовалась еще тогда, когда мы ежедневно позволяли себе конные прогулки, стояла очаровательная, совершенно игрушечная башенка.

Светло-серый камень, всего два этажа, и остроконечная черепичная крыша. Теплый оттенок глиняных чешуек смягчал прохладный цвет стен. 

От дверей башенки к озеру шли невысокие широкие ступени, уводящие прямо в воду, через одну украшенные шарообразными цветочными вазонами. Я завизжала от восторга и кинулась мужу на шею. Ольгерд, смеясь, подхватил меня на руки и закружил. А я бестолково и радостно целовала его лицо, не разбирая особо куда – лоб, губы, нос…

Наконец, устав захлебываться восторгом, я схватила мужа за руку и потащила туда, в этот сказочный домик – мне хотелось все рассмотреть и потрогать. Ольгерд послушно шагал рядом, улыбаясь моему оживлению.

Первое до чего я дотронулась – каменный вазон. Шелковистая глянцевая поверхность вазы была украшена удивительно красивым рисунком золотистых прожилок.

– Это я сам… Тебе…

Я с удивлением глянула на мужа. Магии и у него, и у меня было совсем мало. Я поняла, что каждый день он находил время приехать сюда, чтобы терпеливо, вливая Силу каплю за каплей, создавать эту красоту. Для меня...

Слегка перехватило горло, эта маленькая деталь говорила о любви Ольгерда больше всяких красивых слов.

Я даже погрызла себя немного, укоряя за глупое недоверие и чуть было не нанесенную мужу обиду. Впрочем, особо угрызаться мне было некогда - мой взор привлекли поникшие кустики в самой вазе.

– Понимаешь, - несколько смущенно заговорил муж – я сперва хотел привезти сюда садовника… А потом... Ну, в общем, это тоже я сам…

Я нежно провела рукой над полегшими стеблями. Золотистый свет Силы поднял чахлые травинки, и на каждой из них бодро распустилась небольшая бледно-розовая звездочка.

Эти жалкие кустики казались мне сейчас самыми прекрасными

на свете! Представить себе воина, мага-огневика, собственными руками ковыряющего клумбу было сложно, но у меня дыхание перехватывало от нежности. Пусть сейчас у меня не хватит магии на все вазоны, но я буду приезжать сюда часто-часто!

– Пойдем, я покажу тебе башню. - Ольгерд тянул меня за руку, и я с сожалением оторвалась от нежно пахнущих цветов.

Он толкнул тяжелую дверь и я, наконец-то, попала внутрь. Большое стрельчатое окно, выходящее на водопад, у которого стояло удобное легкое креслице, маленький стол под белой скатертью, с парой стульев – только для нас двоих, небольшой буфет и чуть дальше по стене аккуратный камин, солидная дубовая лестница на второй этаж.

– Ванная комната под лестницей.

– Ого! Здесь есть вода?

– Да. Я еще весной приглашал мага.

– А там что? – я указами глазами наверх.

Ольгерд засмеялся, взял меня за руку и, уверенно шагая по ступеням, потянул меня за собой.

Просторная круглая комната с белеными стенами, большая кровать с кучей подушек под легким полупрозрачным балдахином, пушистый ковер на полу с рисунком из сплетенных еловых лап и плотные шторы, идущие полукругом. Сколько же здесь окон, подумала я.

– Смотри, это я для тебя придумал! – Ольгерд подошел к центру огромной шторы и щелкнул пальцами. Плотная ткань начала раздвигаться в разные стороны медленно и торжественно, как театральный занавес.

Я снова ахнула – почти половину круглой комнаты занимало одно единственное гигантское окно и самое потрясающее, что идущее полукругом двойное стекло не имело рамы и переплетов! Оно было просто вплавлено в камень башни.

Казалось, что нет никакой преграды между мной и качающимися на легком ветерке сосновыми лапами. Ничего похожего в этом мире еще не существовало. Даже в королевском дворце были совершенно обыкновенные окна. 

– Как? Как это сделано?!

– Конечно, у меня самого не хватило бы сил, но сангир Ланто прислал мне хорошего огневика.

Я стояла, положив ладони на почти невидимую преграду и безуспешно старалась сглотнуть завязший в горле ком. Конечно, можно было оправдать в своих глазах вспышку недоверия к мужу тем, что в прошлой жизни я не раз ошибалась в людях, и эти ошибки тогда были очень болезненны для меня.

Та жизнь и те предательства остались в прошлом, я окончательно осознала это прямо сейчас. 

Повернулась к Ольгерду, подняла голову и, глядя ему в глаза, сказала:

– Муж мой, я тебя люблю.

Он смотрел мне в лицо также серьезно, даже чуть хмурясь, как будто ожидая чего-то еще, чего-то большего. Я улыбнулась, покрутила на пальце кольцо с желтым камешком и, сняв его, сунула в карман.

Беременность протекала легко, хотя, после первого же приступа токсикоза, перепуганный вусмерть Ольгерд притащил лекаря-мага. Узнав у мужа, во сколько обошелся визит городского «врача», я ворчала долго и упорно.