Рыцарь Отражения
Шрифт:
— Зачем?
— ОН ТОРОПИЛСЯ. ЗДЕСЬ ОН МОГ ЗАДЕРЖАТЬСЯ ТОЛЬКО НА МИГ, А ЭТО — ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ДАТЬ ТЕБЕ ЗНАТЬ, ЧТО ТВОРИТСЯ.
— Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО ЛОГРУС РАЗУМЕН.
Последовало что-то вроде смешка.
Потом:
— РАЗУМНОСТЬ ТАКОГО ПОРЯДКА ТРУДНО КЛАССИФИЦИРОВАТЬ, И ПО-МОЕМУ, БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ЕМУ НЕЧЕГО СКАЗАТЬ, — раздался ответ Фракира. — ОН РАСХОДУЕТ СВОЮ ЭНЕРГИЮ В ОСНОВНОМ В ИНЫХ СФЕРАХ.
— НУ ТАК ЗАЧЕМ ОН ПРОБИЛСЯ СЮДА И ВНЕЗАПНО НАПАЛ НА МЕНЯ?
— НЕ НАРОЧНО. СТОИЛО ЕМУ ПОНЯТЬ, ЧТО Я — ЕДИНСТВЕННОЕ СРЕДСТВО СВЯЗАТЬСЯ С ТОБОЙ НЕ ТОЛЬКО НЕСКОЛЬКИМИ СЛОВАМИ ИЛИ ОБРАЗАМИ,
— ПОЧЕМУ ВРЕМЯ ЕГО ПРЕБЫВАНИЯ ЗДЕСЬ ТАК ОГРАНИЧЕНО? — спросил я.
— ПРИРОДА ЭТОГО КРАЯ, ЛЕЖАЩЕГО МЕЖ ОТРАЖЕНИЙ, ТАКОВА, ЧТО ОН РАВНО НЕПРИЕМЛЕМ И ДЛЯ ЛАБИРИНТА, И ДЛЯ ЛОГРУСА.
— КАК ДЕМИЛИТАРИЗОВАННАЯ ЗОНА?
— НЕТ, ТУТ ДЕЛО НЕ В ПЕРЕМИРИИ. ПРОСТО ИМ ОБОИМ ВООБЩЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ТРУДНО ПОЯВЛЯТЬСЯ ЗДЕСЬ. ВОТ ПОЧЕМУ ЭТО МЕСТО ПОЧТИ НЕ МЕНЯЕТСЯ.
— ОНИ НЕ МОГУТ ДОБРАТЬСЯ ДО ЭТОГО МЕСТА?
— ПРИМЕРНО ТАК.
— КАК ВЫШЛО, ЧТО Я НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛ О НЕМ РАНЬШЕ?
— НАВЕРНОЕ, ПОТОМУ, ЧТО СЮДА ВСЕМ ОДИНАКОВО ТРУДНО ПОПАСТЬ.
— НУ, ТАК ЧТО ЭТО ЗА СООБЩЕНИЕ?
— ОБЩИЙ СМЫСЛ ТАКОВ: НЕ ПЫТАЙСЯ БОЛЬШЕ ВЫЗЫВАТЬ ЛОГРУС, ПОКА ТЫ ЗДЕСЬ. ТУТ СРЕДА ИСКАЖАЕТ НАСТОЛЬКО, ЧТО НЕТ НИКАКОЙ УВЕРЕННОСТИ, КАК ПОВЕДЕТ СЕБЯ ЛЮБАЯ ПЕРЕНЕСЕННАЯ СЮДА ЭНЕРГИЯ ВНЕ ПОДХОДЯЩЕЙ ЕМКОСТИ. ЭТО МОГЛО БЫ ОКАЗАТЬСЯ ДЛЯ ТЕБЯ ОПАСНЫМ.
Я помассировал виски, в которых стучало. По крайней мере, я отвлекся от своей больной челюсти.
— ЛАДНО, — согласился я. — НИКАКИХ НАМЕКОВ НА ТО, ЧТО Я ДОЛЖЕН ТУТ ДЕЛАТЬ?
— ЭТО ИСПЫТАНИЕ. ЧЕМ — НЕ МОГУ СКАЗАТЬ.
— У МЕНЯ ЕСТЬ ВЫБОР?
— В КАКОМ СМЫСЛЕ?
— МОГУ ЛИ Я ОТКАЗАТЬСЯ ОТ УЧАСТИЯ?
— ПОЛАГАЮ, МОЖЕШЬ. НО ТОГДА НЕ ПОНИМАЮ, КАК ТЫ ОТСЮДА ВЫБЕРЕШЬСЯ.
— ТО ЕСТЬ, ЕСЛИ Я ПРИМУ УЧАСТИЕ В ИГРЕ, В КОНЦЕ КОНЦОВ МЕНЯ ВЫПУСТЯТ ОТСЮДА?
— ДА, ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ БУДЕШЬ ЖИВ. ДУМАЮ, ЧТО И В ИНОМ СЛУЧАЕ ТОЖЕ.
— ЗНАЧИТ, У МЕНЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕТ ВЫБОРА.
— ВЫБОР БУДЕТ.
— КОГДА?
— ГДЕ-ТО В ПУТИ. НЕ ЗНАЮ, ГДЕ.
— ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ ПРОСТО НЕ ПОВТОРИТЬ МНЕ ВСЕ ПОЛУЧЕННЫЕ ИНСТРУКЦИИ?
— НЕ МОГУ. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЗНАЧИТ «ВСЕ». ОНИ ПОЯВЛЯЮТСЯ ТОЛЬКО В ОТВЕТ НА КОНКРЕТНЫЙ ВОПРОС ИЛИ СИТУАЦИЮ.
— КАКИЕ-НИБУДЬ ИЗ НИХ ПОМЕШАЮТ ТЕБЕ ВЫПОЛНЯТЬ ОБЯЗАННОСТИ ДУШИТЕЛЯ?
— НЕТ, НЕ ДОЛЖНЫ.
— НУ, ЭТО УЖЕ КОЕ-ЧТО. ОТЛИЧНО. ЕСТЬ ИДЕИ НАСЧЕТ ТОГО, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?
— ДА. ТЕБЕ НАДО НАЧАТЬ ПОДНИМАТЬСЯ НА САМЫЙ ВЫСОКИЙ ХОЛМ СЛЕВА ОТ ТЕБЯ.
— НА КОТОРЫЙ… О'КЕЙ, ПО-МОЕМУ, ВОТ ОН, — решил я, когда мой взгляд упал на обломанный клык из сияющего белого камня.
Итак, я зашагал к нему вверх по постепенно набирающему крутизну склону. Черное солнце на сером небосклоне поднялось еще выше. По-прежнему стояла жуткая тишина.
— Э-Э… НЕ ЗНАЕШЬ ЛИ ТОЧНО, ЧТО МЫ ОБНАРУЖИМ, КОГДА ДОБЕРЕМСЯ ТУДА, КУДА ИДЕМ? — попытался я сказать Фракиру.
— Я УВЕРЕН, ЧТО ИНФОРМАЦИЯ ИМЕЕТСЯ, — пришел ответ, — НО НЕ ДУМАЮ, ЧТО МЫ ПОЛУЧИМ К НЕЙ ДОСТУП РАНЬШЕ, ЧЕМ ПРИДЕМ В НУЖНОЕ МЕСТО.
— НАДЕЮСЬ, ТЫ ПРАВ.
Дорога делалась все круче. Поскольку я никак не мог точно определить время, мне показалось, что прошло больше часа прежде, чем я покинул предгорье и принялся взбираться на саму белую гору. Хотя ни следов ног, ни каких-либо других признаков жизни я не заметил, несколько
— КАК Я МОГУ БЫТЬ УВЕРЕН, ЧТО МЫ НА ТОЙ СТОРОНЕ ЭТОЙ ШТУКИ, ЧТО НАДО? ИЛИ ЧТО МЫ НАПРАВЛЯЕМСЯ В ТО МЕСТО, КУДА СЛЕДУЕТ? — спросил я.
— ПОКА ЧТО ТЫ ДЕРЖИШЬ ВЕРНЫЙ КУРС, — ответил Фракир.
— ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, СКОЛЬКО ЕЩЕ ИДТИ?
— НЕ-А. ХОТЯ И УЗНАЮ ЕГО, КАК ТОЛЬКО УВИЖУ.
— СОЛНЦЕ СОБИРАЕТСЯ ОЧЕНЬ СКОРО СОСКОЛЬЗНУТЬ ЗА ГОРУ. ТЫ ТОГДА СУМЕЕШЬ РАЗГЛЯДЕТЬ ТО МЕСТО, ЧТОБЫ УЗНАТЬ ЕГО?
— ПО-МОЕМУ, ЗДЕСЬ, КОГДА СОЛНЦЕ САДИТСЯ, НЕБО СТАНОВИТСЯ ЕЩЕ СВЕТЛЕЕ. В ЭТОМ СМЫСЛЕ НЕГАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО ЗАБАВНО. КАК БЫ ТАМ НИ БЫЛО, ЗДЕСЬ ЧТО-ТО ВСЕГДА СВЕТЛОЕ, А ЧТО-ТО ВСЕГДА ТЕМНОЕ. У НАС БУДУТ НЕОБХОДИМЫЕ СРЕДСТВА, ЧТОБЫ ОПРЕДЕЛИТЬСЯ.
— КАК ПО-ТВОЕМУ, ЧЕМ МЫ ЗАНЯТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ?
Я подумал:
— ОДНА ИЗ ТЕХ ПРОКЛЯТЫХ ШТУЧЕК С РЫЦАРСКИМИ СТРАНСТВИЯМИ В ПОИСКАХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ.
— РОМАНТИЧЕСКИЕ ГРЕЗЫ? ИЛИ НЕЧТО ОСУЩЕСТВИМОЕ?
— В МОЕМ ПОНИМАНИИ В КАЖДОМ ИЗ ТАКИХ СТРАНСТВИЙ ЕСТЬ ПРИМЕСЬ И ТОГО, И ДРУГОГО, НО Я ЧУВСТВОВАЛ, ЧТО В МОЕМ СЛУЧАЕ СИЛЬНО ПЕРЕВЕШИВАЕТ ПОСЛЕДНЕЕ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, ВСЕ, С ЧЕМ СТАЛКИВАЕШЬСЯ СРЕДИ ОТРАЖЕНИЙ, ВЕРОЯТНО, ОТЧАСТИ АЛЛЕГОРИЯ, СИМВОЛ — ПОДОБНУЮ ЕРУНДУ ЛЮДИ ПРЯЧУТ ГЛУБОКО В ПОДСОЗНАНИИ.
— ДРУГИМИ СЛОВАМИ, ТЫ ТОЧНО НЕ ЗНАЕШЬ.
— НЕ УВЕРЕН, НО Я ЗАРАБАТЫВАЮ НА ЖИЗНЬ ТЕМ, ЧТО ЧУВСТВИТЕЛЕН И ХОРОШО УГАДЫВАЮ.
Я вытянул руку повыше, ухватился, подтянулся на следующий карниз. Какое-то время я шел по нему, потом опять принялся взбираться наверх.
Наконец, солнце село, но видно было по-прежнему хорошо. Свет и тьма поменялись местами.
Взобравшись еще на пять или шесть метров по неровной поверхности, я остановился, увидев, наконец, углубление, к которому она поднималась. Передо мной в горе было отверстие, открывавшееся на край. Я помедлил, раздумывая, можно ли назвать его пещерой, потому что оно, похоже, было искусственного происхождения. Как будто здесь выдолбили арку, которая была достаточно велика, чтобы под ней можно было проехать верхом.
— ЗНАЕШЬ, — прокомментировал Фракир, шевельнувшись на запястье. — ВОТ.
— ЧТО? — спросил я.
— ПЕРВАЯ ОСТАНОВКА, — ответил он. — ЗАДЕРЖИСЬ ЗДЕСЬ И, ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ДВИНУТЬСЯ ДАЛЬШЕ, КОЕ-ЧТО СДЕЛАЙ.
— А ИМЕННО?
— ЛЕГЧЕ ПРОСТО ПОЙТИ И ПОСМОТРЕТЬ.
Я подтянулся наверх, перебрался через край, встал на ноги и пошел вперед. Большой вход заполнял неизвестно откуда берущийся свет. Я помедлил на пороге, заглядывая внутрь.
Это напоминало родовую часовню. Там был маленький алтарь, а на нем — пара свечей, щеголявших мигающими черными венчиками. Вдоль стен стояли вытесанные из камня скамьи. Кроме той двери, у которой я стоял, я насчитал еще пять: три — в стене напротив, одну — справа от меня и одну — слева. В центре помещения лежали две груды боевого снаряжения. Никаких символов религии, которую бы представляла эта часовня, не было.