Рыцарь с буйной фантазией. Серийный бабник
Шрифт:
Ура! Она вспомнила, у нее есть цель. И ничего больше не говоря, Инна припустила резвой рысью вперед. В целом она двигалась неплохо. Только на поворотах ее слегка заносило. И Олегу приходилось ее выковыривать то из густых колючих кустов, то из цветочной клумбы, а то стаскивать с горы битого щебня, на которой Инна вознамерилась передохнуть.
В общем, когда Инна добралась до сторожки, весь ее вид говорил о проделанной тяжелой и долгой дороге. А ополовиненная бутылка вина в ее руках наводила на определенные выводы.
– Инна, умоляю тебя, не суйся к человеку! – пытался вразумить
Куда там. Инна ломилась в сторожку с упорством пьяного слона и с таким же успехом. Дверь она сломала. Не всю, конечно. Оторвала от нее ручку.
– В свое оправдание могу сказать, что она держалась на соплях! – покачиваясь взад и вперед, сообщила она появившемуся на пороге крепкому дедку.
И торжественно вручила ему дверную ручку.
– Берите, пожалуйста, – приветливо улыбаясь, сказала она.
Дед ручку принял. Но не уходил. Кажется, он пытался понять, что происходит, и не мог.
– Нам надо с вами поговорить, – сказала ему Инна. – Насчет одного человека. Вы его знаете.
В этот момент ее повело сильней обычного. И чтобы не упасть, она уцепилась за ставень сторожки. Ставень угрожающе заскрипел. Олег подхватил Инну, а сторож упавший ставень.
– Поговорим? – повторила Инна и сделала попытку схватиться за что-нибудь снова.
На этот раз под руку ей попалась бельевая веревка, на которой сушилось белье. Простыни и наволочки полетели на землю. А Инну в очередной раз подхватил Олег.
– Слушайте, молодой человек! – наконец обретя дар речи, взмолился несчастный сторож. – Уведите отсюда вашу подругу. Она мне все тут разгромит.
Олег был бы рад. Да Инна уперлась.
– Не уйду! Не уйду, пока не поговорим про Городового! И не говорите, что не знаете такого.
И она шутливо погрозила пальцем сторожу.
– Про кого?
– Котик! – скомандовала Инна, глядя на Олега. – Покажи ему фото Варфоломея!
Олег послушно полез в нагрудный карман. Инна, потеряв поддержку, снова угрожающе пошатнулась, что не укрылось от зоркого глаза старого сторожа.
– Не надо фотографии! – быстро остановил он Олега. – Я и так вспомнил. Имя назвали и сразу вспомнил. Очень уж оно у него необычное было. Только он тут уже давно не работает. Лет двадцать, а то и все двадцать пять.
– Больше, – доверительно сообщила ему Инна. – Он пропал в семьдесят восьмом году. Вот и считайте.
– А что вы в таком случае от меня хотите?
– Все! Нам сгодится любая информация об этом человеке. Понимаете?
Судя по всему, сторож не понимал. Пришлось Олегу усадить Инну на бревнышке, а самому объяснить сторожу, как получилось, что их интересует Городовой и его жизнь.
– Вон оно как! – протянул сторож. – Убили его все-таки. Надо же, а я думал, просто сбежал.
– Сбежал? От кого сбежал? Что вы имеете в виду?
И Олег от волнения, переминаясь с ноги на ногу, даже пошатнулся. Сторож с тревогой проследил за ним. И предложил:
– Да ты присядь, сынок. Присядь, не тушуйся. Все равно разговор длинный будет. Рухнешь еще, не ровен час.
Олег попытался объяснить, что не пьян, но, кажется, сторожу это было уже не важно. Подобно многим пожилым людям, углубившись в собственные воспоминания, он
А история и в самом деле выходила захватывающая. Начало ее друзьям-сыщикам было уже известно. Варфоломей Городовой работал в здешнем санатории врачом. Тут же он познакомился с одной из своих пациенток, женился на ней, а еще через некоторое время устроил свою жену к себе работать на должность медицинской сестры.
– И все вроде бы неплохо шло, – говорил сторож. – Муж – врач, она при нем медицинской сестрой работает. Все чин по чину.
Но шила, как известно, в мешке не утаишь. Сочи – город маленький. И стали доходить слухи, что кое-кто из медицинского персонала «Морской жемчужины» может достать любой, пусть даже самый остродефицитный медицинский препарат. Цены, разумеется, были заоблачные. Но за лекарства, которые помогают, люди готовы были платить в три и даже в десять раз дороже.
Надо сказать, что в советские времена все лекарства стоили сущие копейки. Другое дело, что достать что-то действительно эффективное было возможно только «по блату» или купить, переплатив втридорога, у спекулянтов. Но опять же, выйти на такого спекулянта возможно только через цепочку знакомых. И передавали его из рук в руки, как драгоценную эстафетную палочку.
Впрочем, то же самое касалось кондитеров, выпекавших вкусные тортики или имевших доступ к конфетам «Птичье молоко». Мясников, которые могли «устроить» настоящую вырезку, а не кости и обрезки жира. Хороших швей, способных перелицевать изделия отечественной промышленности так, что их можно было носить и не сгорать при этом со стыда. Парикмахеров, которые стригли, а не уродовали женские головки. Нужно было также иметь «своего» зеленщика, «своего» сантехника, «своего» сапожника и так далее по списку. И конечно, высшим пилотажем было иметь в активе «своего» врача.
Вот такой палочкой-выручалочкой и стал для многих пациентов молодой доктор – Варфоломей Городовой, для которого, казалось, не было ничего невозможного. Он доставал любые лекарства. Разумеется, речь шла о медикаментах, которые приобретались за валюту на прогнившем Западе. Такие лекарства стоили дорого. Очень дорого.
Сейчас в такое даже трудно поверить. Но были времена, когда лучшим сливочным маслом считалось вологодское, бекон с успехом заменяла грудинка или кубанское сало, а рокфор делали в Грузии. Но все эти подделки не наносили никакого ущерба здоровью граждан. В то время как отсутствие нужных медикаментов зачастую ставило их здоровье и даже жизнь под угрозу.
– А доктор Городовой всем умел угодить. До тех пор, пока не случилась та нехорошая история.
– Какая история?
– Да уж мутная была история! – отозвался старик.
– А если поподробней?
А поподробней было так. Доктор Городовой вел свой бизнес уже почти три года, когда грянул первый гром. Скончалась одна из его постоянных пациенток. Женщине был поставлен диагноз – язва желудка. Зарубцовываться она упорно не желала. Врачи рекомендовали операцию или одно лекарство, которое, по их словам, могло бы помочь. У женщины были муж и взрослый сын. Оба хорошо зарабатывали и знали, кто может им помочь.