Рыцарь Шестопер. Новый дом
Шрифт:
Вот после этого Гирчин и начал торговлю. Правда, изначально поинтересовался:
– А когда ты догадался, что я власнеч?
– Еще в камере заподозрил, когда стало вдруг темно как в… погребе и пришлось драться с уголовниками на ощупь. Ну и потом убедился окончательно, когда ты воспользовался своим ночным зрением в катакомбах.
– Тем лучше, – покивал знахарь-колдун, – не придется тебе объяснять, насколько высоко я стою в иерархии нашего ордена и насколько весомо каждое мое предложение. А посему перехожу к главному…
Он сделал паузу, и Грину ничего не оставалось, как изобразить
– …А предложить я тебе хочу весьма высокий пост в нашем тайном сообществе. И если ты согласишься носить золотую цепь магистра новых вооружений, твоя жизнь станет похожа на сказку. Ты получишь полный доступ в нашу тайную техническую библиотеку, тебе будут подчиняться все наши кузнечные цеха и ремесленные гильдии, ты будешь решать, какие новинки вводить только для избранных, а которые для остального люда. Также оговорим отдельно процент прибыли, который будет идти лично тебе и коим ты волен будешь распоряжаться как вздумается. Недоразумения с законом и выдвинутым против тебя ложным обвинением мы утрясем быстро, после чего ты получишь в личное распоряжение большой дом в столице со штатом слуг, с лабораторией, отдельными мастерскими, своей кузницей и неограниченные средства на претворение в жизнь всех твоих задумок. И вдобавок…
Чего уж там играть словами, предложение выглядело невероятным. Да и мелкие детали, дополнения с льготами впечатляли.
Грин, нисколько не притворяясь, сидел с отвисшей челюстью, с расширенными, почти не моргающими глазами и не мог поверить в услышанное. Непроизвольно дух захватывало от открывающихся перспектив. Получалось, что если принять предложение и стать магистром, то можно жить-поживать, горя не зная и добра наживая. Даже сокровища князя Балоша, спрятанные в крепостной стене Вищина (если они там есть!), могут себе и дальше лежать спокойно. И без них все сладится. Или при желании за ними тоже можно наведаться, когда положение в местном обществе станет стабильным, уверенным, а то и почетным.
Но в любом случае следовало соглашаться. От такого не отказываются. Такой шанс устроиться с невероятным комфортом в данном мире, да еще сразу в столице, упускать нельзя. Казалось бы…
Потому что комариный, противный писк не унимающейся паранойи все зудел и зудел в сознании. И вопросы не совсем приятные стали всплывать: с чего это вдруг такое глубочайшее доверие? По причине совместного распития бражных напитков? Или после получения сомнительного статуса молочного брата? Может, власнеча невероятно поразил факт удачного сотрудничества рыцаря с кузнецом? Или он предвидел иные уникальные знания нового члена тайного ордена Справедливости?
Если предвидел, то чем именно руководствовался? Совместный побег из тюрьмы явно в категорию героических подвигов не попадает.
Маловато отличий… Маловато заслуг…
На фоне этих размышлений вспомнилось отлично начавшееся сотрудничество с великим светлым волхвом града Вищина. Если не кривить душой, то и Гонта обещал широкое содействие, помощь магическую и финансовую, деловые связи и полезные знакомства. И вдали от столицы резко снижался риск погореть на слабом знании собственной биографии.
И зачем, спрашивается,
Пословица тоже вспомнилась: «Старый друг лучше новых двух!» Но! Продолжать дружить с Гирчиным да с Гармашами следовало обязательно. И вообще, надо было тщательно обдумать озвученное предложение. Уж слишком оно казалось заманчивым и перспективным. Похоже, общие плюсы все-таки перевешивали плюсы от уже сложившихся отношений в Вищине в целом и с Гонтой в частности.
Грину не пришлось даже разыгрывать растерянность и восторженное неверие:
– Не ожидал такого… Честное слово, не ожидал! В мои-то годы?.. – Вовремя вспомнил, что в этом мире ему как бы не больше двадцати, и продолжил бормотать, словно в оторопи: – Заслуг никаких, подвигов нет, да и знаний… хватит ли?
– Мне со стороны видней! – с довольной ухмылкой заявил Агап. – Тот же человечек из Вищина рассказал о твоих немалых рыцарских умениях и о боевой сноровке. И то, что князем ты был особо отмечен за геройские действия во время задержания римских шпионов. Так что не скромничай… И не набивай себе цену. Просто соглашайся…
– Как-то все так неожиданно…
– Странно видеть твою нерешительность, – удивился власнеч, вставая из-за стола и отправляясь в сени облегчиться. – Но тебя никто не неволит и не торопит. Пока трапезу продолжаем, думай, взвешивай, спрашивай, если что…
Он вышел из трапезной, но явно не на улицу подался, а в отведенный для малой нужды уголок с ведром. Потому что вновь грозовой ливень зашумел по крыше. Да и молнии несколько раз блеснули, судя по грохоту грома, совсем рядом с хутором.
Вроде бы ерунда, ну гремит, ну льет. Но вот две женщины, стоящие у окна и наблюдающие за разошедшейся стихией, от молний и грома нервно вздрагивали и шептались:
– Во как Перун землю пропекает!
– Ага! Могут и деревья загореться…
– Это ж надо так хляби небесные разверзлись, четвертые сутки льет.
– Напасть, не иначе! Сердится Перун, давно такого не было…
Василий продолжал ловить каждое слово, чисто автоматически. Поэтому не сразу до него дошло самое важное в услышанном. А когда все-таки дошло, мурашки побежали по спине, а лоб непроизвольно покрылся испариной.
«Комиссару дивизию в тыл! Четвертые сутки?! Ну да, она именно так и сказала. Но тогда получается, что я в последний раз спал как легендарный Илья Муромец? И никто об этом ни полслова?.. А по водолазу им в каждое ухо! Что это тут творится-то?! И что со мной было?.. Не по той ли причине спина так затекла, что я спал, как медведь зимой?.. И лужи теперь понятно отчего были такие огромные: после продолжительных ливней наверняка в низинах и на лугах можно плавать на лодке».
Ну и в свете нового знания следовало срочно пересмотреть сложившиеся с хозяином хутора отношения. А также прогнать через аналитический фильтр все ранее сказанное Агапом. Только после этого решать, как себя вести и что предпринимать в первую очередь. Пока, с лету, виделось только два варианта. Либо дождаться удобного момента и бежать отсюда, либо вести себя по-прежнему, тянуть с ответом и выяснять постепенно, что тут такого странного или кошмарного замышляется.