Рыцарь тьмы
Шрифт:
И Вэриан поклялся себе, что посвятит жизнь защите тех, кто не может сам постоять за себя. Что примером для него будет единственный человек, которого он когда-либо уважал и любил, и что он сделает все возможное, чтобы исполнить мечту Артура.
За исключением позолоты, на которой настояли Борс и Галахад вопреки пожеланиям Артура, саркофаг был самым обычным.
«Мне не нужен роскошный ящик для останков. Потратьте золото на тех, кто все еще жив. Там, куда я уйду, к счастью или к сожалению, оно будет мне без надобности. Но если оно накормит одного голодного ребенка,
Артур действительно был великим человеком.
Прогоняя прочь размышления, вопреки кому, внезапно подкатившему к его горлу, Вэриан отнес и положил Тэринса на небольшой стол, находящийся у дальней стены. Он потратил пару минут на то, чтобы уложить руки мужчины на груди, придавая ему настолько умиротворенный вид, насколько это было возможно. Затем Вэриан прошептал короткую молитву за душу мужчины и в последний раз закрыл глаза Тэринса.
— Мерлин? — тихо проговорил Вэриан, зная, что она все равно сможет его услышать. — Я вернулся.
Воздух за его спиной всколыхнулся, и она появилась.
— Ты быстро справился.
Вэриан отошел от тела.
— Информацию особо не утаивали. Я узнал имя его убийцы от своей матери. И им известно о существовании других рыцарей.
Мерлин резко вздохнула и отступила, словно порывалась уйти.
— Я сообщу остальным.
— Нет, — строго возразил он.
— Почему нет?
— Моя мать и Моргана прекрасно осведомлены о правилах игры хороших ребят. Ты начнешь рассылать сообщения, и они последуют за твоими гонцами прямо к порогам рыцарей. Возможно, именно поэтому моя мать так легко все мне рассказала. Я уверен, она хотела, чтобы мы сделали следующий шаг, тогда и они смогли бы действовать.
Мерлин не хотела успокаиваться:
— Мы обязаны предупредить их. Они должны знать.
— Еще рано. Кроме того, как только весть о смерти Тэринса выйдет за пределы Авалона, они поймут, что нужно быть настороже. Моргана пока еще не знает имен, но, уверен, она может выяснить некоторые из них, как это смог сделать я. Но остальные должны быть в безопасности. По крайней мере, какое-то время. Позволь мне поговорить с Бракеном и посмотреть, что еще я смогу разузнать, прежде чем ты всех предупредишь.
Мерлин в изумлении уставилась на него.
— С демоном Бракеном?
Вэриан не понимал ее удивления.
— Ты же именно поэтому и хотела, чтобы этим занялся я, верно?
Покачав головой, она протянула руку, чтобы дотронуться до него.
— Вэриан…
Он отодвинулся подальше.
— Все в порядке, Мерлин. Разбираться с засранцами — это моя специализация.
— Одно дело засранцы. Другое — безумные демоны.
Он только хмыкнул в ответ:
— Может, в твоем словаре. В моем все одинаковы. Просто трусливые ублюдки, норовящие ударить в спину, — у него были намного более важные вещи для беспокойства, чем Бракен. Но не успел он дойти до выхода из гробницы, как замер, когда его пронзила неожиданная боль. — Только пообещай мне кое-что, Мерлин.
— Что?
Вэриан посмотрел на изуродованное тело павшего рыцаря
— Если я умру, убедись, что меня кремируют. Не хочу, чтобы Моргана выставляла меня напоказ в назидание остальным.
Мерлин пристально посмотрела на него, словно понимала, что он до сих пор видит кошмары, связанные со смертью его отца. Может Вэриан не любил и не уважал его, но ни один человек не заслуживает такой смерти, какой умер Ланселот.
— Обещаю.
Кивнув, Вэриан вышел из гробницы на солнечный свет, заливающий внутренний двор. Воздух здесь был сладким, с запахом яблок и лилий, свет озарял и согревал его кожу. Это был Авалон. Идеальный рай, который когда-то существовал на земле. Но он также знал темную сторону, живующую в святыне этого места.
Может, он зря отказывался от предложений своей матери. Может, следовало сменить сторону. В самом деле, будет ли какая-то разница?
Образ убогой карги из аббатства, над которой все издевались, вспыхнул в воспоминаниях Вэриана. Вместе с взглядом, полным благодарности, когда он поднял кубок и протянул ей. Она была той причиной, по которой он сражался на стороне Мерлин. Его жизнь была полным отстоем, но жизнь других не должна быть такой же. Артур научил его отпускать горечь и замечать светлые стороны. Если он мог спасти детство хотя бы одного ребенка, то ради этого стоило сражаться в этой битве между ним и его матерью.
Сильный никогда не наживается на слабых.
Укрепив свою уверенность, Вэриан снова сменил одежду с кожи на черную броню. Она была жалкой защитой против магии демонов, но, по крайней мере, защитит его от кинжала, меча или когтей Бракена.
? ? ?
Меревин в полном шоке стояла перед зеркалом. Веками она избегала любых поверхностей, в которых могла разглядеть себя. Но сейчас…
Сейчас она обладала тем же лицом, которое было у нее с рождения. Исчезли шрамы и изуродованное тело карги. Она стояла, выпрямившись, без горба, не чувствуя боли. Она была прекрасна.
Не в силах поверить в это, она обхватила ладонями лицо в ожидании, когда же Наришка снова заберет это у нее.
— Что ты натворила, дитя?
Меревин обернулась и обнаружила позади себя Магду. Скрюченная старуха была одной из немногих, кто по-дружески относился к Меревин все эти века.
— Я заключила сделку с Наришкой. Я оказываю ей последнюю услугу, и она отпускает меня.
Магда презрительно усмехнулась.
— Ты совсем выжила из ума? Она никогда не заключает таких сделок.
Это было правдой. Меревин оказалась в этой ситуации из-за точно такой же неправильно сработавшей сделки. По исходным условиям она должна была утратить красоту только на один лунный цикл. Но Наришка забыла сказать ей, что здесь, в Камелоте, вообще не было лунных циклов, поэтому Меревин оказалась в плену навсегда.
До сегодняшнего дня.
Теперь она заполучила шанс, которого так долго ждала.
— Я говорила тебе, Магда, однажды, я верну свою красоту. Так и вышло.
— Какой ценой?