Рыцарь в беде, Дама на страже
Шрифт:
Медленно двигая копытами, исчадье низших миров приближалось к Жоржете. Женщина в ужасе не могла пошевелиться, только немигающе смотрела на свою кару. Чудовище полыхнуло горячим паром и вновь развернулось первой мордой. Удар двумя вывернутыми наружу конечностями, и кровать погребла под собой одну из искуснейших нимф дворца утех. Прелюбодеяние не состоялось.
Спустя неполный лунный цикл никто и не вспоминал о нимфе Жоржете. Все знали послушницу Всевышних — Жоржету Очистившуюся.
Около двадцати человек той ночью стали свидетелями жестокой расправы над согрешившим праведником. Двумордое исчадье спустило несчастного с лестницы, настигнув его внизу, оно начало копытами выбивать из него дух,
В это беспокойное время полнолуния многие жители города видели несущееся нечто, что тащило по брусчатке тело мертвого грешника, бывшего когда-то праведником. Неудивительно, что после той ночи дом терпимости потерял больше половины своих клиентов.
***
Посреди ночи раздался душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. От него я и проснулась. Все еще пытаясь отдышаться и прийти в себя, взглядом нашла Вана. Он сидел на расстеленном на полу одеяле и пораженно смотрел на меня своими хризолитовыми глазами. И я поняла, кричала я. Осознание накрыло удушающей волной. Кто-то умрет. Я была в этом уверена. Сегодня ночью мне снова придется петь скорбную песнь.
Блок спал раньше на три весны. Я надеялась больше никогда не чувствовать смерть и страдания. Как наивно для плакальщицы. Я обхватила колени руками и оперлась на них подбородком. Теперь сон еще долго ко мне не придет.
— Дана, что случилось? — Малыш был сильно взволнован. Хорошо, что пока не боялся меня. Другие в ужасе от моего крика бежали как можно дальше.
— Кто-то умрет сегодня. Я уверена.
— Кто?
— Не знаю Ваня, я никогда не знаю этого до момента смерти.
— А после?
— А после я вижу их смерть, боль и страдания, но помочь не могу, только проводить их души в другой мир песней.
— Ты поешь? — он удивленно посмотрел на меня.
— Да, но ты не услышишь.
— Почему? — обиженно спросил Малыш. Я отпустила колени и спустила ноги с кровати. Ван тут же подсел ближе, скрестив свои ноги перед собой, и в ожидании уставился на меня. Прям любознательное дите.
— Потому что мои песни слышит только умирающий, и больше никто.
— Когда я умру, я тоже услышу твою песню? — меня прошиб холодный пот. Только не это. Я больше не хочу оплакивать друзей.
— Нет, Ван, ты не умрешь. По крайней мере, пока. И про песни я даже слышать не хочу.
Мы замолчали. Говорить больше не хотелось. Как же я ненавижу ожидание чьей-то смерти. Ужаснее этого, для меня не было ничего. Знать, что кто-то, не подозревающий ни о чем, сегодня лишится жизни, и я ничем не могла ему помочь, ведь не знала, над кем простерла свои костлявые руки дама с косой. Это чувство сродни с отчаянием, только намного сильнее.
Ванюша почувствовал мое состояние. Он подполз поближе и положил свою голову мне на колени, при этом крепко обняв их руками. Я была ему благодарна за это. Никто раньше не рисковал подходить ко мне после крика банши. Мое мрачное и скорбное настроение распространялось на таны вокруг. Никто не решался нарушить мое молчание или коснуться меня. И только сейчас я понимаю, насколько мне не хватало дружеского плеча в такие моменты.
Спасибо, тебе, неизвестный воин, что подарил мне моего ненормального Малыша.
Началось. Нежно поглаживая своего друга по бело-пепельным волосам, слегка спутанным ото сна, и чувствуя его спокойное, равномерное дыхание, я начала свою песнь.
Услышь мою песнь, уходящий.
Покой
Голос мой, для всех вещий,
Поможет тебе отойти.
Солнце жизни твоей заходит,
Но прекрасен закат твой.
Смерть твоя рядом бродит,
И зовет моя песнь за собой.
Ты услышь меня, незнакомец.
Будь готов принять судьбу.
Тебя призвал к себе Всеотец.
Для тебя свою песнь пою.
Вместе с последними словами пришло долгожданное облегчение. Душа ушла ко Всезнающим. Груз отчаяния спал. Я тяжело вздохнула, все закончилось.
— Красивая песня.
— Какая песня, Малыш? — он повернул голову так, чтоб его лицо смотрело на мое.
— Которую ты пела. Я слушал ее, и мне становилось так хорошо и легко-легко.
Не могу в это поверить! Он услышал песню банши. Невозможно. Если только…
— Ваня, как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит, тебе плохо? — я лихорадочно начала ощупывать его, заглядывать в глаза и даже рубашку стянула, он, на удивление, не сопротивлялся. Темень знает что! Он был в порядке. Да и душа умершего уже ушла, а этот вроде с душой пока. Я ничего не понимала.
— А ты точно слышал песню? Может, приснилось?
— Услышь меня, уходящий. Покой свой душою прими. Голос мой для…
— Все-все, поняла. Ты слышал, но как?
— Как? Ну я уши не закрывал, а ты достаточно громко пела.
Я в прострации. Мало того, что это недоразумение меня не испугалось, так еще и песни мои слышит. Нет, он однозначно что-то уникальное или ненормальное. Или и то, и другое.
— Знаешь, а я банши.
— Правда? — и только живой интерес, никакого ужаса и паники. Горгулья разорви меня! Где ж ты жил все это время, в подвале?
А ужаса я ждала от него по одной простой и довольно древней причине. Около четырехсот пятидесяти весен назад нас, банши, заклеймили нежитью и приписали нам массовые убийства. Дескать, мы ради прихоти народ сотнями положить можем. А то, что этот народ воюет и сам себя вырезает, никого не волновало. Дошло до того, что наш крик расценивался как проклятие смерти. Будто мы сами кричим, когда нам вздумается, и убиваем того, кого захотим. Никто больше не верил, что мы лишь предсказываем смерть и оплакиваем умерших.
Как следствие массового безумия, нас начали целенаправленно истреблять. Тогда-то я и вкусила жизнь в бегах. К счастью, эльфы, что светлые, что темные, не страдали суеверием, а почитали великих плакальщиц. Были еще водные народы, дриады и драконы, кто не поверил в чушь, что несли люди, орки, тролли и вампиры. Хотя, кто слушал вампиров, их самих нещадно вырезали. Были и те, кто просто избегал нас, например, гномы и оборотни. Многие племена воинов также сохраняли нейтралитет. А вот маги свирепствовали. Именно из-за них нас так мало осталось. Меня как раз отряд таких фанатиков преследовал, когда глава тайной разведки Хрустальных лесов в засаде сидел. Я, если честно, вообще ничего не помню, до того момента как очнулась во дворце светлых. Мне рассказали, что один сильный некромант меня темной молнией по голове приложил. А принес мое бессознательное тело именно глава разведки, который этих самых магов и спровадил с эльфийской территории. Первое время я даже не знала, что я такое. Просто Баск блок поставил, и я жила как обычный человек с огромной продолжительностью жизни. Спустя весен эдак десять Светлый Владыка обновить блок забыл. Ну и начались мои мрачные будни. Тогда-то я и узнала, что я такое, и чем мне это грозит. А грозило, ни много ни мало, смертью, причем моей. Вот и ошивалась я у эльфов довольно часто. Уходила, проблемы находила и назад в эльфийские кусты, под рясу Владыки. Вот и сейчас путь держала все в те же кусты.