Рыцарь в клетке
Шрифт:
Пахло… нормально. Воздух без всяких примесей обрадовал меня как ребенка. Закрытые веки отметили наличие вокруг источников света, спина ощутила жесткость лежака… поэтому осторожные до паранойи обрывки того, кому полагалось быть именованным Алистером Эмберхартом, решили довоскресить нужные детали личности, чтобы я себя осознал в достаточной мере.
Как только это получилось, в воздухе тут же повисло предупреждение, высказанное молодым мужским голосом:
— Над тобой висят лезвия, гайдзин. Они закреплены магией. Если ты применишь свою… способность, то останешься без рук и без ног.
«Плен» —
— А если не прекратишь делать то, что сейчас пытаешься, то я отстрелю тебе яйца.
Инстинкт самосохранения включился последним, но так мощно, что органы, которым угрожала опасность, попытались скрыться внутри тела. Сразу захотелось сотрудничать. Не то чтобы я сильно боялся за свою жизнь или целостность, все-таки мировосприятие, как и арсенал аптечек, у меня куда богаче, чем у большинства людей, но лишаться органа, которым еще ни разу не воспользовался по прямому назначению… это показалось мне святотатством.
Глубоко выдохнув, я дернулся от резкой боли в ребрах, а затем открыл глаза.
Лежал я на простом металлическом столе со светящей в глаза неяркой лампой. Материал лежбища легко опознался по отчетливому холодку, хотя, если уж не кривить душой, неслабому такому морозу. Растянутые по сторонам света руки и ноги были прикованы, а приподняв голову, я определил, что обычными наручниками, идущими куда-то под стол. Далее посмотреть не получилось — мне больно сунули в пах ствол оружия, а затем, на правильном японском, молодым, но равнодушным голосом попросили уделить всё внимание владельцу неуютного ствола.
Спрашивающий был молодым японцем лет 25–30, одетым в кучу темных лохмотьев. Давно не мывшийся, заросший и лохматый, он, тем не менее, ни на йоту не производил впечатление опустившегося бомжа или безумца. Он спокойно разглядывал меня, продолжая доставлять неудобство удерживаемым одной рукой дробовиком, из которого меня, скорее всего, и вырубили. В левой же руке у парня неярко горела сложная энергетическая конструкция, составленная из десятков прямых линий, отчетливо светящихся в полутьме.
— Мне бы хотелось узнать, кто ты такой. Но… раз твоя душа не родная этому телу, имею все основания полагать, что попытка выбить из тебя ответ ничего не даст, — поделился со мной мыслями парень. Мрачно сверкнув глазами, он добавил, — На всякий случай, повторюсь — если ты применишь свою силу, то вот эти лезвия, закрепленные у лампы, ударят по твоим конечностям. Если попробуешь что-то еще, я почувствую. Если я почувствую, то выстрелю тебе в ногу. Сейчас на тебе брони нет.
Так вот что меня спасло. Костюм я дополнительно укреплял эрзац-корсетом, чтобы ребра беречь в случае чего — в СЭД-е же не понаклоняешься, гибкость особо не нужна. Здесь он, видимо, и взял на себя основной импульс от патронов. Дух мне вышибло, судя по ноющим ощущениям, хорошо отбило потроха, возможно, сломаны ребра, но обстоятельства куда лучше, чем если бы в меня пальнули просто сквозь «паутинку». Пошевелившийся ствол намекнул, чтобы я не слишком глубоко уходил в себя.
Начался… допрос, если его так можно было назвать. Для
— Никак не могу угомонить собственные сомнения, — улыбнулся мне вновь показавшийся на глаза японец, — С одной стороны, всё, что ты сказал — прекрасно подтверждается твоим поведением и экипировкой. Спустился, увидел мертвых, перебил их… как сумел. И вот ты здесь. Но, с другой стороны…
— Мне очень холодно! — перебил я его, уже не чувствуя пальцев рук и ног, — Нужно согреться!
— Разрешаю воспользоваться собственной аурой. Только без шуток, — небрежно отмахнулся от меня неряха, возвращаясь к своему монологу, — Когда в твое убежище сваливается совсем незнакомый тебе человек со старой душой и божественной печатью, как-то ожидаешь большего, чем простое совпадение. Тем более, владеющий столь странной… силой. Расскажи мне о ней!
— Что именно? — прохрипел я, сосредоточенный на разгоне собственной ауры по телу. Упражнение давалось очень сложно, я уже давно отвык использовать собственное энергетическое тело для столь грубых действий, но жить без отмороженных внутренностей хотелось сильно. Я вбирал в себя сенсорные нити, пытаясь распределить их как можно ровнее внутри замерзающей плоти, а затем через них передать побольше запасенной энергии. Экстренный мастер-класс по забиванию гвоздей микроскопом…
— Да вот к примеру…, - начал мой пленитель, но дослушать его мне не дали.
— «Алистер! Мне все это очень не нравится!», — внезапно громко заявил Эйлакс, передав мне ощущение беспокойства и нервозности.
— «Правда?», — искренне сарказмировал я, — «А мне нормально, пусть и с отмороженной задницей и дробовиком культиста, уткнувшимся в яйца!».
— «Будь серьезнее, они что-то затевают! Ты видишь лишь одного, остальные пятеро снаружи, и они чем-то сосредоточенно занимаются! Он тянет время!», — удивил меня демон.
— «Это говорит мне моя единственная надежда на спасение?», — нехорошо удивился я, продолжая с натугой себя согревать, одновременно рассказывая мальчику с дробовиком об особенностях своей Тишины, — «Может, таки поделишься энергией на режим, чтобы мы выпутались?»
— «А может, остановишь себе сердце, чтобы все это наконец закончилось?», — огрызнулся демон, но спустя несколько секунд крайне неохотно добавил, — «Будь готов… В самом крайнем случае…»
Японец что-то почувствовал и приказал прекратить мне циркуляцию энергии. Пришлось подчиниться, одновременно с этим переставая отвечать на реплики Эйлакса. Только что разогревшееся тело обиженно затряслось, лишенное живительного источника дополнительной энергии. Волшебник глянул на меня, лязгающего зубами, скупо улыбнулся и, положив дробовик на пыльный верстак, вышел из помещения.