Рыцарь в сверкающих доспехах
Шрифт:
– Ничего подобного ты не сделаешь! – рявкнул Николас. – Воображаешь, что я целый день буду торчать тут, пока меня осматривают, как клячу на ярмарке? Займешься делом или мне идти в другое место?
– Нет-нет, сэр, – поспешно заверил нумизмат, становясь за прилавок.
Николас уронил перед ним кошель.
– Что ты дашь мне за это? И помни, человече, я всегда забочусь о тех, кто пытается меня надуть, – объявил он таким ледяным тоном, что несчастный Оливер съежился от страха. Этот закованный в латы человек умеет отдавать приказания так, что любой
Николас отвернулся и отошел к окну. Торговец дрожащими руками открыл кошель. Даглесс осторожно подобралась поближе.
– Ну? – прошептала она. – Что вы увидели, когда так тщательно его осматривали?
Торговец нервно взглянул на спину Николаса и, наклонившись к Даглесс, прошептал:
– Его панцирь – из серебра поразительно высокой пробы, а в цветочные гирлянды залито золото! Изумруды на его шпаге стоят целого состояния, так же как алмазы и рубины на его пальцах. Тот, кто делал этот костюм, не пожалел никаких расходов. О господи! – ахнул торговец, поднимая монету. – Вот она!
– Королева на корабле?
– Именно, – кивнул он, нежно гладя монету. – Я могу найти покупателя, но это займет несколько дней.
Она подумала, что он говорит тоном влюбленного, которому посчастливилось найти давно потерянную возлюбленную.
Даглесс решительно взяла у него монету и спрятала вместе с остальными в кошель, оставив на виду только одну. Прежде чем продать их, следует посетить других торговцев монетами и сравнить цены.
– Вы сказали, что дадите мне пятьсот фунтов за эту.
– А другие? – пролепетал торговец почти умоляюще.
– Я… то есть мы подумаем об этом.
Торговец со вздохом удалился в глубь магазинчика, но через несколько минут вернулся и отсчитал пятьсот фунтов в больших современных английских банкнотах.
– Если вдруг надумаете, я всегда здесь, – окликнул он парочку, выходившую из лавки.
Оказавшись на улице, Даглесс вручила Николасу кошель и деньги.
– Я продала одну монету за пятьсот фунтов, но остальные можно сбыть куда дороже. Кажется, все, что на вас надето, стоит целой королевской казны.
– Я не король, а граф, – возразил Николас, с интересом рассматривая банкноты.
Даглесс, присмотревшись к панцирю, не сдержала любопытства:
– Это в самом деле серебро? А желтый металл – действительно золото?
– Я не нищий, мадам.
– Я в этом не сомневаюсь, – кивнула она, отступая. – А теперь мне пора.
Она вдруг поняла, что потратила почти весь день на совершенно незнакомого человека и в результате осталась без денег и приюта на ночь. В Англии у нее не было ни родных, ни знакомых, и не к кому было обратиться за помощью. Роберт с дочерью выписались из отеля и отказались от номера в следующем.
Даглесс поморщилась. Дражайшая Глория, вне всякого сомнения, не пожелала остановиться в очередном историческом отеле и провести целый день в походах по замкам и другим познавательным местам.
– Вы поможете мне выбрать? – спросил Николас в конце, как она только сейчас сообразила,
– Простите, я не расслышала.
Николас, похоже, пытался объяснить что-то, крайне для него неприятное. И теперь судорожно сглотнул, словно каждое его слово было ядом.
– Вы поможете мне выбрать одежду и найти ночлег? Я заплачу за ваши услуги.
Даглесс не сразу поняла, что он имеет в виду.
– Предлагаете мне работу?
– Да, службу.
– Но мне не нужна работа. Только…
Даглесс осеклась, отвернулась и сморгнула слезы. Похоже, ее слезные каналы впадают непосредственно в Ниагарский водопад!
– Деньги? – предположил он.
– Нет. То есть да, – шмыгнула носом Даглесс. – Мне действительно необходимы деньги, но я еще должна найти Роберта и все объяснить.
Он думает, что Даглесс ударила его дочь! Неудивительно, что он так зол. Но как потактичнее объяснить человеку, что его дочь – лгунья?
– Я заплачу вам, если поможете мне, – повторил Николас.
Даглесс обернулась к нему и увидела в его глазах такое одиночество и растерянность, что сердце ее невольно дрогнуло. Но она тут же взяла себя в руки. Не стоит связываться с человеком, в безумии которого ты твердо уверена. В этом нет никаких сомнений. Он, несомненно, богат, но безумен. Вероятно, состоятельный чудак, заказавший костюм специалисту по средневековой истории. В таком виде он бродит от деревни к деревне, приставая к сердобольным женщинам.
Но его глаза?! Что, если он действительно потерял память?
А кроме того, есть ли у нее выбор?
Даглесс почти слышала пренебрежительный смех Элизабет в ответ на просьбу прислать денег. Элизабет наверняка не позволит себе поступить на службу к человеку в панцире. Уж она-то, вне всякого сомнения, знает, что делать в любой ситуации, потому что Элизабет – само совершенство. Как, впрочем, и остальные сестры, Кэтрин и Энн. Собственно говоря, все Монтгомери – само совершенство… если не считать Даглесс. Она часто гадала, не перепутали ли колыбельки в родильном отделении. Может, ее настоящие родители вовсе не носят фамилию Монтгомери?!
– Ладно, – резко бросила она. – С таким же успехом можно зря потратить и остальной день. Я помогу вам купить одежду и найти ночлег, скажем… за пятьдесят долларов.
Этого будет достаточно, чтобы найти «Би-энд-би» [2] . А назавтра она наберется храбрости и снова позвонит Элизабет.
Николас проглотил нарастающий гнев и коротко кивнул. Он отлично понял если не сами слова, то их смысл. Но по крайней мере он заставил ее согласиться побыть с ним хотя бы несколько часов. Позже придется придумать что-то еще, чтобы не дать ей уйти, пока он не узнает, как вернуться в свое время. И тогда с радостью покинет эту ведьму.
2
Пансион, предоставляющий ночлег и завтрак.